Бабушка - [76]
Прошек с женой вернулись из замка. «Все ли дома? Собирается гроза!» — еще издали крикнула хозяйка. Детей позвали домой, птицу загнали в курятник, вынесли из белильни полотно. Бабушка положила на стол хлеб, приготовила громовую свечу и заперла окна. Все кругом померкло. Туча закрыла солнце. Прошек остановился на дороге и огляделся вокруг. На опушке леса, под деревом, он увидел Викторку. Вдруг порывисто дунул ветер, вдалеке глухо пророкотал гром, в черной туче сверкнула молния. «Боже ты мой, ведь эта несчастная стоит под деревом!» — подумал Прошек и начал кричать и махать Викторке, чтобы та отошла. Но Викторка не обращала на него внимания; при каждой вспышке молнии она хохотала и хлопала в ладоши. Упали первые крупные капли. Грозную тучу прорезали молнии, непрерывно гремел гром — гроза разразилась со всей яростью. Прошек вошел в дом. Бабушка затеплила громовую свечу и молилась вместе с детьми, вздрагивавшими при каждой вспышке молнии, при каждом раскате грома. Прошек ходил от окна к окну, поглядывая на двор. Небо будто разверзлось, дождь лил, как из ведра, молнии непрестанно бороздили небо, грохотал гром; казалось, злые духи сорвались с цепи. На минуту стихло — вдруг в окнах блеснул сине-желтый свет, крестообразная молния рассекла небо, и два страшных удара, один за другим, раздались над самой крышей. Бабушка хотела сказать «Господи, помилуй», но слова замерли у нее на устах. Терезка ухватилась за стол. Ян побледнел, Ворша и Бетка упали на колени, дети заплакали. Гроза же, словно излив этими ударами всю свою ярость, стала утихать. Слабее и глуше звучали удары грома, тучи рассеивались, светлели, и меж серых облаков опять уже проглядывала синева. Молнии сверкали все реже и реже, дождь перестал. Гроза прошла.
Как все изменилось!… Утомленная земля отдыхает, еще не придя в себя после потрясшей ее бури. Солнце смотрит на нее влажным, но уже ясным оком: лишь временами набегают на него тучки — остатки яростной бури. Трава, цветы — все пригнуто к земле; по дорогам текут ручьи, вода в речке помутнела, деревья стряхивают со своего зеленого одеяния тысячи сверкающих капель. Закружились в воздухе птицы; гуси и утки радуются ручейкам и лужам, оставшимся после ливня; курицы опять гоняются за жуками, во множестве снующими по земле, паук снова ткет свою паутину. Все живое, отдохнув, стремится к новым наслаждениям, к новой борьбе, торопится не упустить добычу.
Прошек вышел на улицу, обогнул дом; перед ним предстало печальное зрелище. Старую грушу, чьи ветви столько лет защищали его кров от непогоды, сразила молния. Одна половина ее лежала на крыше, другая на земле. Уже давно не давала плодов эта дикая груша, да и плоды ее были невкусные; но грушу любили, ибо с весны до зимы осеняла она дом своей листвой.
На полях ливень также наделал немало бед; но люди радовались, что не было града, а то бы хуже пришлось. Уже после обеда дороги просохли; пан отец отправился на плотину, как и всегда, в туфлях. Ему встретилась бабушка, идущая в замок. Мельник рассказал старушке, сколько вреда причинила буря фруктовым садам, угостил ее табачком и спросил, куда она путь держит. Узнав, что бабушке идти в другую сторону, он пошел своей дорогой, а бабушка своей.
Пану Леопольду было, верно, приказано проводить бабушку к княгине, не медля ни минуты. Едва старушка показалась в передней, он без всяких расспросов тотчас отворил перед ней двери в маленькую гостиную, где сидела княгиня. Она была одна. Княгиня указала бабушке место возле себя; бабушка осторожно присела.
— Мне очень нравятся твоя прямота и искренность; я верю тебе всем сердцем и надеюсь, что ты с той же искренностью ответишь на мои вопросы, — начала княгиня.
— Иначе и быть не может, ваша милость. Извольте, спрашивайте, — молвила в ответ бабушка, недоумевая, чего княгиня от нее хочет…
— Ты сказала вчера: «Если графиня увидит родные края и то, что сердцу мило, щеки ее порозовеют». Эти слова были произнесены тобой многозначительно, и я невольно задумалась. Ошиблась я, или ты в самом деле сказала так с намерением.
Княгиня пристально посмотрела на старушку, но та нисколько не смутилась. Поразмыслив недолго, она чистосердечно ответила:
— Я с умыслом так сказала. Что на уме было, то с языка сорвалось. Хотела я, княгинюшка, вам кое о чем намекнуть. Bo-время да к месту сказанное слово дороже золота, — проговорила бабушка.
— Тебя об этом просила Гортензия? — допытывалась княгиня.
— Боже сохрани! Она, моя голубка, как видно, не из тех, что выносят свои слезы на улицу. Да только, кто сам много испытал, тот и без слов все понимает. Не всегда удается человеку утаить то, что у него на душе. Вот я и догадалась.
— О чем же? Может быть, ты что-нибудь слышала? Расскажи мне все; не простое любопытство, а забота о моей Гортензии, которую я люблю, как свое родное дитя, заставляет меня расспрашивать, — с тревогой в голосе проговорила княгиня.
— Что слыхала, то и скажу. Ничего в том нет зазорного, да и говорить я не зареклась, — ответила бабушка и рассказала, что было ей известно о помолвке и болезни Гортензии. — Одна мысль придет, другую с собой приведет; издалека-то виднее…Да и то сказать, что голова, то и разум. Вот и пришло мне вчера, ваша милость, на ум, что, может, голубка наша не по своей охоте идет за графа, а желает угодить вашей милости. Вчера-то я, глядя на нее, чуть не заплакала. Стали мы смотреть картинки, ею нарисованные. На диво хороши! И попадись мне тут одна картинка; ее, как объяснила графинюшка, рисовал и подарил ей учитель. Спрашиваю, не сам ли он и есть этот красивый господин? Ведь старому да малому до всего дело. Зарделась она, как маков цвет, встала, не сказав ни слова, а у самой глаза полны слез. С меня довольно было: ну, а вашей милости лучше знать, права ли старая бабушка.
Сборник чешских народных сказок в обработке Божены Немцовой, известной чешской писательницы. Сказки написаны живым языком и читаются с большим интересом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли сказки выдающейся чешской писательницы: «Про Ненасыту», «Штернберк», «Принц Баяя», «Кум Матей», «Лесная дева», «Голова и сердце птицы», «Про Иозу и Янека», «Три сестры», «Черт и Кача», «Чертов зять», «Солнце, Месяц, Ветер и прекрасная Ульяна», «Чернокнижник», «Мирская краса», «Хитрый Ондра», «Широкий, Длинный и Огнеглазый», «Про Лежебоку, сильнее которого нет на свете», «Берона», «Кто съел голубей».
Дочь пастуха Якуба Бара с рождения осталась без матери, обстоятельства ее появления на свет люди связывали с колдовством, потому и говорили, что она «дитя полуденной ведьмы». Издание 1984 года в переводе Анатолия Серобабина. Из сборника «Карла и другие рассказы».
Воспоминания Бетушки о своем школьном учителе.Из сборника «Карла и другие рассказы».
В небольшом рассказе «Тоска по родине» отражено глубокое чувство национального самосознания, которое так ярко жило в Божене Немцовой. Женщина, попавшая в Вену, страстно тоскует на чужой стороне по родному краю, чешским людям, по одному звуку чешского языка. Рассказ написан в форме диалога и относятся к ранним рассказам писательницы.
В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.
Что нужно для того, чтобы сделать быструю карьеру и приобрести себе вес в обществе? Совсем немногое: в нужное время и в нужном месте у намекнуть о своем знатном родственнике, показав предмет его милости к вам. Как раз это и произошло с героем повести, хотя сам он и не помышлял поначалу об этом. .
Алексей Николаевич Будищев (1867-1916) — русский писатель, поэт, драматург, публицист. Роман «Лучший друг». 1901 г. Электронная версия книги подготовлена журналом Фонарь.
«Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском» — книга Евдокима Тыртова, в которой собраны воспоминания современников русского императора о некоторых эпизодах его жизни. Автор указывает, что использовал сочинения иностранных и русских писателей, в которых был изображен Павел Первый, с тем, чтобы собрать воедино все исторические свидетельства об этом великом человеке. В начале книги Тыртов прославляет монархию как единственно верный способ государственного устройства. Далее идет краткий портрет русского самодержца.
В однотомник выдающегося венгерского прозаика Л. Надя (1883—1954) входят роман «Ученик», написанный во время войны и опубликованный в 1945 году, — произведение, пронизанное острой социальной критикой и в значительной мере автобиографическое, как и «Дневник из подвала», относящийся к периоду освобождения Венгрии от фашизма, а также лучшие новеллы.
Жил на свете дурной мальчик, которого звали Джим. С ним все происходило не так, как обычно происходит с дурными мальчиками в книжках для воскресных школ. Джим этот был словно заговоренный, — только так и можно объяснить то, что ему все сходило с рук.