Бабочки зимнего утра - [21]

— Меня зовут Алексей.

Мне стало не по себе — все-таки что-то с ним не то! Вечно я вляпываюсь в непонятные истории…

— Сегодня я буду вашим экскурсоводом, — важно сказал он, но не выдержал и расплылся в довольной улыбке.

Я облегченно выдохнула — не псих, просто прикалывается!

— Церковь носит имя Климента, папы римского, — с важным видом вещал он.

— Почему папы римского? — переспросила я. — Она католическая, что ли?

— Да нет, церковь православная, — пояснил он и вернулся к прежнему тону: — Не перебивайте, пожалуйста. Папа Климент жил в I веке нашей эры, то есть до разделения церквей, которое произошло, как известно…

Он сделал паузу, но я не спешила выкапывать из горы громоздящихся в голове знаний нужную дату, и закончил:

— В 1054 году. Он многое сделал для укрепления христианства. Церковь имеет традиционную архитектуру в стиле барокко…

Алексей описывал колонны, портики и пилястры, а я, задрав голову и щурясь от солнца, любовалась на местами поблекшее великолепие. Я искала и не могла подобрать описания охватывающим меня ощущениям: полной нереальности происходящего и оглушительной легкости. Я почти физически чувствовала, как стремительно и безжалостно избавляюсь от целой кучи комплексов и проблем, не дававших мне наслаждаться жизнью все последнее время. Может, за архитектурными терминами прятались волшебные заклинания?

После церкви мы перебрались к особнячку XIX века, где сейчас располагалась библиотека.

— Извините, дальше наизусть не помню, — виновато проговорил Алексей и вытянул из кармана сложенную в несколько раз распечатку.

— Не выучил? — не удержалась от подколки я.

— Основной интерес представляют ворота оригинальной ковки XVIII века, — заглядывая в шпаргалку, продолжал он. — Они были изготовлены в Сибири на заводе Демидова…

Я смотрела на самые обыкновенные с первого взгляда чугунные ворота и поражалась — была тут множество раз и даже не догадывалась, какой это раритет. Вот ведь парадокс — мы стремимся поехать в далекие города и страны, не замечая того, что у нас под носом, и равнодушно проходим мимо, торопясь по своим делам. Посещать музеи и прочие достопримечательности своего города считается чуть ли не глупостью… А здесь, оказывается, столько удивительных мест, о которых мы даже не подозреваем!

— Ну а мы с вами следуем дальше, — увлекшись своими мыслями, я не заметила, как Алексей закончил рассказ про ворота и потянул меня вперед.

— Далее мы с вами посетим храм Святого Николая в Толмачах, где теперь хранится знаменитая икона Владимирской Божьей матери, в 2000 году перенесенная сюда из Третьяковской галереи, — официально продолжал Алексей.

Я поежилась, и он, заметив это, спросил:

— Замерзла?

Я покачала головой — не зря тепло оделась, да и гулять на солнышке не холодно даже зимой.

— Просто вспомнила, как мы с классом на экскурсию в Третьяковку ходили. И как в зале древнерусской живописи, где иконы старинные, мне здорово поплохело! Такое впечатление, что там очень тяжелая энергетика…

Я думала, Алексей сейчас посмеется над моими фантазиями, но он серьезно кивнул:

— Ничего странного. Представляешь, сколько им веков и чего они за это время навидались? Неудивительно, что отрицательная энергетика накопилась, и ты, как тонкий и чуткий человек, это почувствовала.

Я, кажется, покраснела от этого простого комплимента. От Артема я слышала подобное только в начале знакомства! Потом началось то, что совсем не хочется вспоминать… Не хочется, а вспоминается почему-то! Как будто мне неловко за то, что я слишком хорошо провожу время, и хочу сама себе испортить настроение — вернуться к своему привычному состоянию. Я ведь уже забыла, когда последний раз чувствовала себя так легко и беззаботно…

— Мы в Третьяковку не пойдем, — успокоил Алексей.

— Пойдем в церковь? — уточнила я и порадовалась: — Хорошо, что сейчас зима и я в шапке! А то летом обязательно бы кто-нибудь примотался из-за платка…

— Между прочим, платок в церкви полагается надевать только замужним женщинам и то во время службы, — заметил Алексей.

— Ты тоже знаешь? — обрадовалась я. — А вот бабки всякие почему-то нет…

— Притом мы едем в туристическое место, там полно иностранцев, которым вообще плевать на платки.

— И попробовали бы бабки что-нибудь им сказать, — хихикнула я.

Церковь действительно походила скорее на туристический объект — входить в нее надо было через отдельную пристройку с гардеробом и сувенирными киосками, а знаменитая икона и вовсе не помещалась в иконостасе, а располагалась отдельно, за толстым пуленепробиваемым стеклом.

— Куда дальше? — поинтересовалась я, когда мы вышли на улицу и с наслаждением вдохнули свежий холодный воздух после чада церковных свечей.

Алексей заглянул в свою распечатку:

— Сейчас расскажу.

Мы прошли мимо Третьяковки, у входа в которую что-то вдохновенно вещал толпе туристов настоящий экскурсовод, свернули во дворы, и нас словно отрезало от шумного туристического места. Я заозиралась, вертя головой, а Алексей довольно заметил:

— Подожди, мы еще даже не пришли.

Пройдя по абсолютно пустой и пугающе тихой улочке, мы свернули к кованой церковной ограде, за которой виднелись золотые купола.