Бабочка - [135]
— О, кей.
Я приказываю Квик-Квику развернуть паруса, и мы поворачиваем в сторону, указанную катером.
Сзади слышен гул моторов. Это от катера отделилась моторная лодка и быстро приближается к нам. На носу ее стоит моряк с карабином в руке. Лодка обходит нас с правой стороны и буквально прилепляется к нам, не останавливаясь и не прося нас остановиться. Моряк прыгает в нашу лодку, а моторка возвращается к кораблю.
Он присаживается рядом со мной, кладет руку на руль и направляет лодку немного южнее.
Каждый из нас получает от него по пачке английских сигарет.
— Бог мой, — говорит Квик-Квик. — Они, наверно, дали ему сигареты, когда он спустился в лодку. Не может быть, чтобы у него в кармане всегда были три пачки сигарет.
Я смеюсь и смотрю на английского моряка, который правит лодкой гораздо лучше меня. У меня много времени для раздумий. На этот раз побег удался, и я совершенно свободный человек. Кажется, в глазах у меня заблестели слезы. Это верно. Я свободен: с начала войны беглецов не выдают.
Моя уверенность в победе над тропой разложения настолько сильна, что я не думаю ни о чем ином. Наконец-то ты победил, Бабочка! После девяти лет борьбы ты победил. Спасибо, Боже, ты мог, наверно, сделать это и раньше, но пути твои неисповедимы, и я не жалуюсь. Благодаря тебе, я все еще молод, здоров и свободен.
Девять лет каторги и два года тюрьмы во Франции. Итого одиннадцать лет.
В четыре часа пополудни, минув маяк, мы входим в огромную реку — Демерара. Снова появляется моторная лодка. Моряк передает мне руль, а сам хватает брошенный ему канат и привязывает его к скамье. Лодка тащит нас двадцать километров вверх по желтой реке. Неожиданно перед нами появляется город. «Джорджтаун!» — кричит моряк.
Мы медленно подплываем к столице Британской Гвианы. У причала много торговых судов, военных кораблей и полицейских катеров. На берегу реки — пушки.
Это война. Она длится уже два года, но до сих пор я ее не ощущал. Джорджтаун, столица Британской Гвианы, важный порт на реке Демерара, находится в состоянии полной боевой готовности.
Мы бросили якорь у военного причала. Квик-Квик со своим поросенком, Ван-Ху с небольшой связкой в руке и я поднимаемся на причал. На причале, принадлежащем морскому флоту, нет ни одного гражданского лица. Одни только матросы и солдаты. К нам подходит офицер. Я узнаю его: это офицер, который говорил с нами по-французски. Он протягивает мне руку и спрашивает:
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, капитан.
— Это хорошо, но все же придется пойти в поликлинику. Там тебе и твоим друзьям сделают прививки.
ТЕТРАДЬ ДВЕНАДЦАТАЯ. ДЖОРДЖТАУН
Жизнь в Джорджтауне
Нам сделали многочисленные прививки и после обеда отвезли в городской полицейский участок. Начальник полиции Джорджтауна, ответственный за порядок в порту, немедленно принимает нас в своем кабинете. Рядом с ним стоят английские офицеры в мундирах цвета хаки. Полковник, предлагает нам сесть напротив него и спрашивает на чистейшем французском:
— Откуда вы плыли?
— С каторги во Французской Гвиане.
— Скажи мне, пожалуйста, из какой именно точки Французской Гвианы вы бежали.
— Я с Чертова острова. Остальные из полуполитического лагеря Инини, что возле Коуроу.
— На какой срок тебя посадили?
— Пожизненное заключение. За убийство.
— А китайцев?
— Их тоже за убийство.
— Срок?
— Пожизненное заключение.
— Твоя профессия?
— Электрик.
— А они?
— Повара.
— Вы за де Голля или Петэна?
— Мы ничего об этом не знаем. Мы заключенные и пытаемся вернуться к честной жизни.
— Мы дадим вам камеру, которая будет открыта днем и ночью. Проверим, говорите ли вы правду, и освободим. Если сказали правду, вам нечего опасаться. Мы находимся в состоянии войны и потому должны быть осторожнее, чем в мирное время.
Через восемь дней нас освобождают. Это время не пропало для нас даром — мы использовали его для того, чтобы обзавестись более или менее сносной одеждой. И вот мы выходим на улицу, хорошо одетые и с новенькими удостоверениями личности, на которых красуются наши физиономии.
Город с 250-тысячным населением построен в английском стиле: нижние этажи сделаны из бетона, все остальное — из дерева. Улицы и переулки полны людей всех цветов и оттенков кожи: белые, шоколадные, негры, индейцы; здесь много кули, английских, американских и норвежских моряков. Радость переполняет наши сердца — это, наверно, можно прочесть на наших лицах (даже на лицах китайцев!), так как многие прохожие оборачиваются и дружески улыбаются нам.
— Куда мы идем? — спрашивает Квик-Квик.
— У меня есть адрес, правда не совсем точный. Один полицейский дал мне адрес двух французов с Пенитенс-риверс.
Мы уточнили адрес в информационном бюро и очутились в индийском квартале. Я подхожу к полицейскому в белом мундире и показываю ему адрес. Перед тем, как ответить, он просит предъявить удостоверение личности. Я с гордостью подаю ему наши удостоверения. «Очень хорошо, спасибо», — говорит он, и сажает нас в трамвай, что-то говоря вагоновожатому.
Мы въезжаем в центр города, и через двадцать минут вагоновожатый велит нам выходить. Приехали. Мы спрашиваем прохожих: «Французы?» Молодой человек велит нам идти за ним и подводит нас к невысокому дому. Здесь нас встречают радостными возгласами:
В автобиографическом романе «Ва-банк» (1972) Анри Шарьер раскрывает перед читателем мир своей души, прошедшей через не мыслимые страдания и унижения. Автор представленной дилогии был осужден по подложному обвинению в убийстве, приговорен к пожизненному заключению. Многие годы отданы каторге, скитаниям в стремлении добраться домой, во Францию. Вопреки всему Шарьер выстоял, достойно перенес страшные испытания судьбы. Он уверен: «Одно лишь имеет смысл в жизни — никогда не признаваться, что ты побежден, и научиться после каждого падения снова вставать на ноги».
В автобиографических романах «Папийон» (1969) и «Ва-банк» (1972), ставших на Западе бестселлерами, Анри Шарьер раскрывает перед читателем мир своей души, прошедшей через не мыслимые страдания и унижения. Автор представленной дилогии был осужден по подложному обвинению в убийстве, приговорен к пожизненному заключению. Многие годы отданы каторге, скитаниям в стремлении добраться домой, во Францию. Вопреки всему Шарьер выстоял, достойно перенес страшные испытания судьбы. Он уверен: «Одно лишь имеет смысл в жизни — никогда не признаваться, что ты побежден, и научиться после каждого падения снова вставать на ноги».
Бывают книги просто обреченные на успех. Автобиографический роман Анри Шарьера «Мотылек» стал бестселлером сразу после его опубликования в 1969 году. В первые три года после выхода в свет было напечатано около 10 миллионов экземпляров этой книги. Кинематографисты были готовы драться за право экранизации. В 1973 году состоялась премьера фильма Франклина Шеффнера, снятого по книге Шарьера (в главных ролях Стив Маккуин и Дастин Хоффман), ныне по праву причисленного к классике кинематографа.Автор этого повествования Анри Шарьер по прозвищу Мотылек (Папийон) в двадцать пять лет был обвинен в убийстве и приговорен к пожизненному заключению.
Автор книги — сестра Героя Советского Союза капитана Николая Гастелло — Нина Францевна Гастелло проникновенно рассказывает о короткой, но яркой жизни легендарного летчика. Читатель с интересом узнает о детстве героя, становлении его характера, учебе в аэроклубе, службе в Военно-Воздушных Силах, участии в боях за свободу и независимость нашей великой Родины. Большое место в книге отведено раздумьям героя о матери-Родине, о воинском долге, истоках героизма. Книга адресована широкому кругу читателей, особенно молодежи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга посвящена памяти геройски погибшего в сентябре сорок первого года участника борьбы с немецко-фашистскими захватчиками — 30-летнего руководителя советской военной контрразведки, комиссара госбезопасности 3-го ранга Анатолия Николаевича Михеева, добровольно ушедшего с высокой должности на фронт. Став начальником Особого отдела Юго-Западного фронта, ему пришлось участвовать в незримых сражениях с агентурой абвера на Украине и огненных боях при отступлении Красной армии в первые месяцы войны.
Алексей Иванович Рыков не дожил до старости когда мартовской ночью 1938 года прозвучали оборвавшие его жизнь выстрелы, ему едва исполнилось 57 лет. Но это была яркая и насыщенная жизнь. Образно говоря, даже две жизни: сначала профессионального революционера, затем крупного партийно-государственного руководителя, преемника Ленина на постах главы правительств СССР и РСФСР. Предлагаемая вниманию читателей книга одного из видных советских историков, доктора исторических наук Д. К. Шелестова (1927-2000) опирается на новейшие исследования и является первой попыткой рассмотреть основные вехи революционной и партийно-государственной деятельности Рыкова сквозь призму его времени.
Во время Крымской войны (1854-1856 гг.) Николай I назначил А. С. Меншикова главнокомандующим над военными сухопутными и морскими силами в Крыму. Неудачи на Альме, под Балаклавой, Инкерманом и Севастополем заставили Николая I усомниться в полководческих талантах своего главнокомандующего, и в феврале 1855 года Меншикова освобождают от всех должностей с оставлением в звании генерал-адъютанта и члена Государственного совета, а в апреле 1856-го его окончательно отправляют в отставку. Умер А. С. Меншиков 19 апреля 1869 года на 73-м году жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Заводной апельсин» — литературный парадокс XX столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение малтшиков и дьевотшек «надсатых», Энтони Берджесс создает роман, признанный классикой современной литературы. Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию преступников и сам становится жертвой насилия.