Бабочка - [130]

— Почему?

— Квик-Квик украл шестьдесят уток у начальника лагеря. Начальник хотеть убить Квик-Квика. Квик-Квик убежал.

— Когда?

— Два месяца.

— Вышел в море?

— Не знаю. Я идти в лагерь, говорить с другой китаец, хороший друг Квик-Квика. Он решить. Ты не двигаться отсюда. Я вернуться ночью.

— В какое время?

— Не знаю. Но я вернуться, принести еду для тебя. Сигареты. Ты не разводить огонь. Я свистеть «Ля Маделон». Ты слышать, ты выйти на дорогу, понял?

— Понял.

Он уходит.

— Что ты об этом думаешь, Жан?

— Ничего пока не потеряно. Если хочешь, вернемся в Коуроу, я достану тебе шлюпку, снаряжение и парус, и ты сможешь выйти в море.

— Жан, я не могу выйти один. Спасибо за предложение. Оставим его на крайний случай.

Китаец оставил нам большой кусок финиковой капусты, которая по вкусу напоминает кокос.

— Бабочка, свистят «Маделон», — говорит мне Жан.

— Который час?

— Не слишком поздно. Девять, пожалуй.

Мы выходим на тропу. Непроглядная тьма. Свист приближается, я отвечаю. Мы уже очень близки, я чувствую рядом с собой человека, но не вижу его. Их трое, каждый касается меня.

— Присядем на обочину дороги, — говорит один из них на безукоризненном французском, — нас не увидят. Сначала поешь, а потом поговорим.

Мы с Жаном съедаем по тарелке очень горячего овощного супа. Это нас согревает, и мы решаем оставить остальную пищу на более поздний час. Пьем отличный горячий чай, подслащенный и с привкусом мяты.

— Ты друг Чанга?

— Да, он предложил мне разыскать Квик-Квика и вместе с ним бежать. Я уже бежал раз очень далеко, в Колумбию. Я моряк, и потому Чанг хотел, чтобы я взял с собой его брата. Он на меня полагается.

— Очень хорошо. Какие татуировки у Чанга?

— Дракон на груди и три точки на левой руке. Он сказал, что это три точки — знак того, что он был одним из предводителей восстания в Пуло Конодор. Его друг тоже предводитель восстания. Это безрукий Бан-Ху.

— Это я, — говорит китаец, знающий французский. — Ты друг Чанга, а, значит, и наш друг. Теперь слушай. Квик-Квик не может выйти в море, так как он не умеет управлять лодкой. Он скрывается в зарослях, в десяти километрах отсюда. Мои друзья продают уголь, который он готовит, и дают ему деньги. Когда он накопит их в достаточном количестве, он купит лодку, а потом найдет кого-нибудь, кто согласится бежать с ним. К острову, где он находится, никто не может подойти, так как он окружен топкими болотами. Всякий, кто пытается пробраться туда, не будучи знаком с этими местами, тонет. Днем я поведу тебя к Квик-Квику.

Мы сходим на обочину, так как луна светит очень ярко, и человека можно ясно различить на расстоянии пятидесяти метров. У деревянного моста он говорит мне:

— Спустись под мост и переспи здесь, а я приду за тобой завтра утром.

Мы пожимаем друг другу руки, и они уходят. Они идут, не скрываясь. Если их остановят, они скажут, что проверяли западни, расставленные днем.

Жан говорит мне:

— Бабочка, не спи здесь. Переспи в зарослях. Здесь буду спать я. Когда он придет, я тебя позову.

Ван-Ху возвращается еще до рассвета. Мы быстро идем с ним по тропе минут сорок и входим в заросли.

— Прощай, Жан. Спасибо и будь здоров. Да благословит Бог тебя и всю твою семью.

Я настаиваю на том, чтобы он взял пятьсот франков. На случай, если встреча с Квик-Квиком ни к чему не приведет, он объясняет мне, как подойти к его деревне, обогнуть ее и добраться до тропинки, на которой мы встретились. По этой тропинке он проходит дважды в неделю. Я пожимаю руку этому благородному негру, и он отправляется в путь.

Квик-Квик

Менее чем через три часа мы с Ван-Ху оказываемся у болота и идем по самому его краю.

— Осторожно, не поскользнись, иначе завязнешь, и никто тебя вытащить не сможет, — предупредил меня Ван-Ху, видя, что я споткнулся.

— Проходи, я пойду за тобой и буду осторожнее.

Пройдя более километра, Ван-Ху остановился и запел песню по-китайски. На берегу острова появился человек; он невысок и на нем одни лишь шорты. Китайцы переговариваются, и когда, наконец, они кончают, мое терпение на исходе.

— Пойдем этой дорогой, — говорит Ван-Ху.

Я иду за ним.

— Все в порядке, это друг Квик-Квика. Квик-Квик пошел на охоту и скоро вернется. Нам придется подождать его здесь.

Мы присаживаемся. Менее чем через час появляется Квик-Квик. Это невысокий, сухощавый парень, с блестящими, почти черными зубами и широко раскрытыми честными глазами.

— Ты друг моего брата Чанга?

— Да.

— Хорошо. Можешь идти, Ван-Ху.

Квик-Квик идет впереди меня по следам свиньи, которую держит на поводке.

— Будь осторожен, Бабочка. Один неправильный шаг, и ты пропал. Помочь я тебе не смогу, так как в таком случае утонут двое, а не один. Дорога, по которой нам предстоит пройти, очень извилиста, но поросенок всегда ее найдет. Однажды даже он заблудился, и мне пришлось ждать два дня, пока он не нашел дорогу.

Черный поросенок обнюхивает землю и быстро направляется в сторону болота. Вид этого животного, подчиняющегося, как собака, приказам китайца, сбивает меня с толку.

— Ставь ноги точно в следы моих ног. Следы, которые оставляет поросенок, исчезают очень быстро.

Дорога, наконец, пройдена, и от страха с меня ручьями льется пот. Я уж было почти распрощался с этой грешной землей.