Бабочка на стекле - [41]

— Надень пальто, — сказал он. — На улице прохладно.

— Хорошо, подожди минуточку, я сейчас.

Он подавил зевок, отразивший скорее скуку, нежели усталость.

— Можешь не торопиться.

Вечеринка была в полном разгаре, когда на ней появились Конни и Эдвард. По залам сновали официанты с тяжелыми серебряными подносами, поднося охлажденное шампанское и пенящиеся маргаритас. Элегантно одетые мужчины и женщины толпились у столов с тарелками, наполненными дарами моря, другими закусками, соусами, салатами, солеными хлебными палочками и яркими тропическими фруктами. Бродячие музыканты развлекали гостей народными песенками, а в зале со сводчатым потолком солидный оркестр играл традиционную мексиканскую танцевальную музыку для немногих пар, желавших потанцевать.

Конни радовалась шуму и суматохе, поскольку ей с Эдвардом вроде бы и нечего было сказать друг другу. Стоя у одного из столов, они клевали какие-то закуски, которые, как подозревала Конни, им обоим не очень-то и нравились, и обменивались вежливыми банальными замечаниями ни о чем.

В конце концов Эдвард предложил пойти в танцевальный зал, но как раз в этот момент оркестр ушел передохнуть, и им ничего не оставалось как подпирать одну из стен и потягивать маргаритас. Увидев одного дипломата, бывшего клиента "Неограниченных услуг", Конни радостно поприветствовала его.

— Умберто, как я рада видеть вас! Как поживаете?

Тот вежливо склонился над ее рукой. Несмотря на несколько лет, потраченных на учебу в Штатах и еще несколько, проведенных в Вашингтоне, он не потерял ни капли своего латиноамериканского очарования.

— Счастлив видеть вас, Конни. Я все собираюсь уволить экономку, чтобы иметь предлог позвонить вам и договориться о долгом и интимном ленче.

Она рассмеялась.

— Нет нужды в таком радикальном предлоге — просто позвоните. С удовольствием позавтракаю с вами. Хоть и не откажусь подыскать вам новую экономку.

— Гретта постоянно говорит о желании уйти на покой. Кроме шуток, я в самом деле вынужден буду обратиться к вам. — Его взгляд одобрительно оглядел ее ноги и задержался на ее обнаженных плечах. — Какое у вас потрясающее платье, Конни, и цвет так вам идет. И ваши волосы выглядят еще роскошнее, чем обычно.

Она самодовольно улыбнулась.

— Спасибо. Вижу, вы еще не разучились говорить все то, что жаждет услышать женщина.

— С вами это совсем не трудно, ибо это правда. — Он протянул руку Эдварду. — Мы не знакомы, но я узнал вас по кадрам телехроники. Я Умберто де лас Баррадос, пресс-атташе мексиканского посольства, а вы Эдвард Кампари, известный адвокат не менее известного мистера Бригеля.

Нед скривился, обмениваясь с ним рукопожатием.

— В данный момент я предпочел бы, чтобы мистер Бригель был немного менее известен и чтобы пресса не пыталась превратить его жену в свою "жертву месяца". Тонкости права обычно теряются, когда судебное разбирательство происходит под ярким освещением средств массовой информации.

— Но вы ведь уже привыкли к подобным делам, разве нет? Вы знамениты как раз тем, что умеете сохранять хладнокровие даже под сильным прессингом.

Эдвард натянуто усмехнулся.

— Если это комплимент, то мне, пожалуй, стоит ухватиться за него и поблагодарить вас.

— Разумеется, комплимент. — Умберто смолк, склонив голову на сторону, потом радостно улыбнулся. — Послушайте, оркестр играет танго. Как мне везет. Конни, я собираюсь умолять вас и надоедать, пока вы не согласитесь потанцевать со мной. Во мне живут воспоминания о том, как здорово исполняли мы танго в прошлый раз, и я, пользуясь привилегией хозяина, настаиваю на повторении удовольствия.

Конни обрадовалась приглашению. Не только потому, что Умберто великолепный танцор, но и потому, что с каждой минутой нарастала натянутость между Эдвардом и ней, и она испытала истинное облегчение от перспективы провести некоторое время подальше от него. Пробормотав несколько приятных слов извинения, она с радостью последовала за Умберто на танцплощадку.

Красивый, стройный, атлетически сложенный, он отнюдь не страдал англо-саксонской ложной скромностью и не боялся выставить себя на посмешище. По прошлым встречам с Конни он знал, что она любит танцевать, и поэтому стремительно проделал серию драматических вращений, за которыми последовала пара не менее драматических прыжков и наклонов, во время которых ее спина опасно изгибалась дугой над его поддерживающей рукой, а юбка обвивала его колени волнами золотисто-зеленого шелка. Благодарные зрители собрались по окружности танцплощадки, и Конни послушно скользила и кружилась, блестяще ведомая Умберто. Чем более страстно отдавалась она танцу, тем легче ей становилось забыть об Эдварде и о неудаче, которой обернулось их свидание. Выкладываясь от души, она позволила себе полностью погрузиться в возбуждающий экзотический ритм танца. Когда он наконец прекратился, и толпа зааплодировала, она вынырнула в реальность, моргая глазами, потеряв всякую ориентацию. Быстро оглядевшись, она поняла, что Нед исчез. Очевидно, его обуяла такая скука, что он даже не пожелал полюбоваться ею.

Умберто промокнул лоб белоснежным платком, выхватил два бокала с шампанским у проходившего мимо официанта и передал один ей.