Бабник - [51]

Он уже был на полпути наверх – направлялся обследовать спальни.

– Мы будем спать там, – сказал он мне, когда я понесла наверх свою сумку. – Вы с Эндрю будете внизу, в холле.

Рассел уже оккупировал самую большую из спален, хотя назвать ее большой при всем желании было трудно. Покрывало на нашей кровати было связано вручную из разноцветной шерсти, а на коричневых и желтых простынях были вышиты маргаритки. Остин Пауэрс лопнул бы от зависти.

– Как по-твоему, здесь нормально? – с беспокойством в голосе спросил меня Эндрю. Даже ему пришло в голову, что эту комнату не стали бы фотографировать для раздела «Интерьеры» журнала «Эль».

– Нормально, – устало сказала я. – Сойдет.

– Наверное, здесь прекрасный вид из окна, – предположил он, поднимая жалюзи. За что был немедленно вознагражден столбом пыли в лицо.

– Да, наверное, – согласилась я.

Мне было все равно, где я. Без Макса и рай показался бы мне унылым.

На закате мы поехали в магазин, на озеро, и я совершила серьезную ошибку, сказав, что вид похож на пейзажи Тернера. Рассел надулся и сказал издевательским тоном:

– Было бы странно, если бы не было похоже. Это та самая дорога, где он это писал.

Как будто это общеизвестный факт, а не только что вычитано им в путеводителе.

Робин приготовила салат и спагетти с оливковым маслом, а Рассел открыл бутылку джина из магазина дьюти-фри и налил нам всем по большому бокалу. Мы зажгли свет у входа и вышли с бокалами на улицу, чтобы посмотреть бассейн. Рассел надел свои плавки в черно-красную полоску.

– Чувствуете, как пахнет хлоркой! – завопил он. – Они слишком много ее кладут.

– Какое счастье, Рассел, что ты здесь и сможешь их всему научить, – заметила я с сарказмом. – В свободное время ты мог бы заодно решить и остальные проблемы итальянской экономики.

– Сейчас все равно слишком холодно, чтобы купаться, правда же? – спросила Робин. Она надела джемпер, но все равно дрожала на вечернем ветру.

– Для тебя, может быть, – ответил ей Рассел, прежде чем нырнуть в бассейн, – но не для меня.

Может быть, нам повезет и он утонет?

В другом конце сада к дереву была подвешена шина – импровизированные качели. Лучшее место, чтобы выпить мой джин-тоник и помечтать о Максе. Эндрю подошел ко мне сзади и нежно обнял. Почему бы ему наконец не оставить меня в покое?

– Может, пойдем в постельку? – спросил он нежным голосом.

– Еще рано, – сказала я. – Я не устала.

– Это хорошо, – ответил Эндрю, улыбаясь. – Я тоже не устал.

– Извини, Эндрю. Я не в настроении. Не обижайся, ладно?

– А… Ну ладно. – Он был обижен и разочарован. – Я просто подумал, что ты соскучилась по мне.

– Я собираюсь посидеть здесь немного, если ты не против, – безжалостно сказала я.

– Можно, я посижу рядом с тобой?

– Если хочешь.

Я сосала ледяной кубик и слушала щелканье цикад. Или это были кузнечики?

– Ты не хочешь со мной поговорить? – спросил он.

– Конечно, хочу, – ответила я, изображая энтузиазм. – О чем ты хочешь со мной поговорить?

– Ну, не знаю. Просто поговорить.

– Вот и хорошо, ты начинай, а я продолжу.

Я прекрасно слышала раздражение в своем голосе.

– Тебе хорошо, зайчик?

– Нормально. Перестань каждые пять минут спрашивать, хорошо ли мне. Это действует мне на нервы.

– Ты не в романтическом настроении, – ответил Эндрю. – У нас сезон дождей?

– Да, наверное, он еще не кончился.

Когда я наконец отправилась спать и устроилась между мятыми простынями с вышитыми маргаритками, я слышала, как Эндрю и Робин играли внизу в гостиной в триктрак. Рассел смотрел какую-то игру по телевизору, упорно делая вид, что понимает по-итальянски.

Эндрю всегда с пониманием относился к моему настроению. Он всегда уважал мое право на выбор. С ним я была кошкой с девятью жизнями. Это еще одна особенность, которая мне в нем очень нравилась. То, что я всегда могла на него положиться. Как бы ужасно я себя ни вела, какую глупость ни сделала, нужно ли мне было срочно похудеть на десять фунтов или нет, Эндрю, казалось, было все равно. Он все принимал как должное. Мне кажется, именно это и означает быть замужем. Я серьезно собиралась научиться этому. Но сейчас я могла думать только о Максе.

В эту ночь мне приснилось, что сломалось солнце. Мы сидели с Джил, смотрели на небо и радовались, что ветер разгоняет облака и скоро появится солнце. По крайней мере, нам так казалось. Но затем мы заметили, что по небу двигались не облака, а солнце. Оно летело зигзагом, качаясь из стороны в сторону и вверх-вниз.

– Как странно, – озадаченно сказала Джил. – Я думала, что Земля вращается вокруг Солнца. Но тогда Солнце должно стоять на месте, правда?

Мы продолжали наблюдать. Солнце превратилось в водоворот, как будто кто-то взял большую ложку и начал перемешивать облака с голубым небом. Это было так прекрасно, что мы позвали Эндрю посмотреть. Но небо неожиданно стало уходить в воронку, как будто его засасывал гигантский пылесос, и осталась только серость и холод.

Мы испуганно дрожали, ожидая, что будет дальше.

– Посмотри! – закричала я. – Все нормально. Вот оно, солнце! Оно не исчезло.

Я показала на маленький золотой шарик, сияющий вдалеке, и мы обе вздохнули с облегчением. Казалось, он приближался – на самом деле приближался, – но не увеличивался, а затем, когда оказался уже недалеко, я увидела бутафора, несшего круглую стеклянную лампу, которую он покрасил в желтый цвет и покрыл лаком. Он подошел прямо к нам, поставил лампу на журнальный столик, а затем ушел.