Бабник - [4]

Мы познакомились шесть лет назад на лыжной базе в Австрии, жили в одном шале. Нас было двенадцать. Джил, моя лучшая подруга с шестого класса, ее друг Саймон, сестра Саймона Айрис, юрист-стажер, и куча приятелей Айрис, помешанных на горных лыжах. Эндрю – экономист, поэтому мне казалось, что у нас не может быть ничего общего. К тому же он не выше 175 сантиметров, так что мой локатор его просто не улавливал.

Я как раз рассталась с Джастином (рост 190,5 см, развевающиеся черные волосы) и наслаждалась своими страданиями и жалостью к себе. Я встречалась с Джастином почта пять месяцев – для меня это рекорд, – прежде чем получила: «Я не готов к серьезным отношениям», что в данном случае можно было перевести как: «Моя подружка, о которой я забыл тебе рассказать, завтра возвращается из Австралии».

Словом, Эндрю ходил за мной несколько дней, прежде чем я наконец заметила, что он это делает. За завтраком в шале он как-то все время оказывался на моем конце стола, когда я отправлялась на подъемник, неожиданно получалось, что он уже занял мне место. Мы с Джил занимались сноубордом, и вместо того чтобы скакать по кочкам до умопомрачения с другими парнями, Эндрю заявил, что он хочет учиться сноуборду. И это несмотря на дико дорогие новые лыжные ботинки.

В нашем шале были всего две ванные комнаты, и каждый день Эндрю шествовал через гостиную с голой грудью и полотенцем вокруг бедер, направляясь в душ, так что я имела полную возможность ознакомиться с его астеничным телосложением. Каждый вечер в баре у дороги рядом с ним оказывался свободный стул для меня.

Однажды на обратном пути в шале он даже держал меня за руку, но я решила, что мы просто боялись поскользнуться. Я не замечала этих знаков. Я просто не хотела их замечать. Он был не мой тип.

В последний день мы с Джил решили, что набитых синяков нам хватит до конца жизни. Никто нас не предупредил, что, когда падаешь со сноуборда, чувствуешь себя так, словно тобой выстрелили из пушки, а мы падали по тридцать раз в день. Поэтому мы взяли напрокат лыжи и отправились вместе с остальными, надеясь приятно отдохнуть. Однако они катались уже неделю, а мы с Джил не вставали на лыжи два года. Естественно, на спуске по красной трассе мы остались далеко позади. Я делала жалкие повороты плугом, покрывая все пространство горы. Я смутно помнила, что инструктор когда-то говорил мне: «Если боишься – наклоняйся к склону». Но мне не хотелось остаться одной на горе, поэтому я преодолела страх, тут же налетела на лед и проехала сто метров вниз лицом по снегу. Мои лыжи при этом ехали за мной. Позвольте представиться, Линди Ашер, человек-санки. Но пока я так летела, случилась странная вещь. Кроме основного опасения: «Надеюсь, что меня не вынесет на камень», в моей голове засела мысль: «Надеюсь, Эндрю видит это».

Не представляю, что меня заставило думать, что на него произведет сильное впечатление мое, надо признаться, эффектное падение, но так и случилось. Когда я остановилась и вытряхнула снег из очков, он оказался рядом, помог мне подняться и смеялся так громко, что я испугалась, что у него все пломбы вылетят.

Вечером мы лепили снеговика – только вдвоем, а когда упали вместе в сугроб, Эндрю поцеловал меня. Это был холодный поцелуй, но не такой холодный, как я к этому моменту. Я позволила ему один раз меня поцеловать, затем бросила ему на макушку снежок и, смеясь, убежала в дом. Эндрю оставался после моего отъезда еще на неделю, но на следующее утро я позволила ему встать в пять часов, чтобы помочь мне донести чемодан до автобуса. Я даже не поцеловала его на прощание. Не мой тип.

Я не рассказывала Джил, что он поцеловал меня. Мне не хотелось, чтобы она подумала, что мои стандарты упали так низко после Джастина и я пустилась во все тяжкие с экономистами. Но пока мы ждали приглашения на посадку, и Рассел, и Грег успели спросить у меня, собираюсь ли я встречаться с Эндрю в Лондоне.

– Нет, вряд ли, – ответила я небрежно. – Это просто курортный роман.

– А ты хоть понимаешь, что Эндрю от тебя без ума? – спросил Грег. – Он очень преданный. Он не бабник. Ты просто должна дать ему шанс. Такие хорошие парни, как Эндрю, на дороге не валяются.

Тут я как раз вспомнила, как вечером в метель послала Эндрю в магазин, потому что мне было скучно и захотелось поиграть в триктрак. И как он охотно спустился со мной в долину, когда у меня сломалось крепление, и потерял полдня катания. Передо мной встало его огорченное лицо, когда он сегодня смотрел вслед отъезжавшему автобусу. А вслед за этим чередой прошли самодовольные подонки, с которыми я путалась всю жизнь. Понятно, почему я решила, что Эндрю – не мой тип. Он просто хороший парень! Я ни одного из них еще не встречала!

Весь полет я морально рвала волосы на голове. Что я наделала! Может быть, уже поздно что-то исправить? Что, если он выбросит меня из головы?

На следующий день, в воскресенье, я провела полдня, в ажиотаже бегая по квартире, пока не наступило полвосьмого вечера по австрийскому времени, когда, как я знала, все собирались в баре выпить перед обедом. С трудом дождавшись нужного момента, я позвонила в надежде, что на карточке отеля указан правильный номер телефона.