Бабкино наследство - [2]

Я немного поплакал, поцеловал бабушку в лоб и, вздохнув, отправился заниматься организацией похорон.

После прощания с моей бабулей, все её немногочисленные соседушки разного возраста сидели во дворе за столом и вспоминали её добрым словом. Некоторые истории были очень забавными и поучительными. Как-нибудь расскажу. А, заодно они обсуждали недавние события, происходящие в нашей деревне, ну и во всём мире, конечно.

— Да, бабоньки, приходили ко мне опять эти двое, ногами топали, — сказала одна из них.

— Это те два стриженных бобика с золотыми цепями на бычьих шеях? Так они не кусаются, — сказала другая.

— `Ещё, как кусаются! Два пожара за последнюю неделю вам ни о чём не говорят? — сказала первая, — Васенька, а у тебя ещё не были упыри эти? — я отрицательно помотал головой, — Варвара их на порог не пускала. Да и боялись они её, как огня. Знала она какое-то слово заветное. Ты разобрался уже в ейном «хозяйстве»? Может, найдёшь какую травку у Варвары?

— Ты, что, это Матрёна задумала? — всплеснула руками вторая бабка, — уголовный кодекс нарушить хочешь?

— Почему сразу нарушить? — сделала «брови домиком» Матрёна, — я просто хотела предложить почистить им кишечник немножко, ну или мозги, если они у них есть, конечно. Это же уголовно не наказуемо?

— Ты, что, на обед их пригласить хочешь? — сказала третья соседка, — Ну тогда понятно! С твоей стряпнёй ни один желудок не выдержит, — все засмеялись, а Матрёна обиделась. — Ой, девочки, а слыхали, чо в Ливии-то твориться? Ужас просто! — как ни в чём не бывало, продолжала эта соседка, и разговор переключился на мировые проблемы.

Когда все разошлись, я вернулся в дом, осмотрелся. За стеклом в буфете стояли надписанные баночки разных размеров. Я взял одну из них. «Черная Вдова» сушеная, гласила надпись. Я взял другую: «Сколопендра Гималайская» бальзамированная. Хм… Что это? Откуда это все у деревенской знахарки?

Всё это надо осмыслить. Буду рассуждать логически. Почему я этого не замечал раньше?

Я начал вспоминать детство. Ласковые руки бабушки, ее тихий, что-то нежно шепчущий голос… Стоп. Шепчущий! Точно! ЗаговОр! А эти бесконечные отвары, микстуры, настойки, экстракты и порошочки! Многое теперь в бабулином поведении становилось понятным. Да, но обычные деревенские колдуньи не сушат пауков, ящериц и прочую гадость. Сдается мне, что я еще очень многое узнаю о нашей семье. Я представил себе мою бабулю, верхом на метле, летящую на Лысую гору. Интересно, где эта метла? И какое волшебное слово надо сказать, что бы она полетела? А права на управление метлой нужны? И кто их выдает? Так значит, все женщины нашего рода водили дружбу с нечистой силой? Сколько вопросов, на которые пока, что нет ответов. Да, бабуля, не вовремя ты меня оставила.

* * *

Я отправился в сарайчик — лабораторию, что — бы оценить размеры наследства и подумать, что мне со всем этим делать. Сарай встретил меня тишиной и запахами сушеных трав. По стенам располагались полки с баночками, скляночками и коробочками. Я взял одну из баночек, открыл и собрался понюхать.

— Я бы не советовал тебе этого делать, — услышал я голос из самого темного угла. Я не из трусливого десятка, но от неожиданности, чуть не упал. Я вгляделся в полумрак, царящий в сарайчике, и заметил маленького взлохмаченного человечка, с бородой, в вышитой косоворотке и лаптях.

— Почему? — глупо спросил я.

— Ну, потому, что ты покроешься сыпью и будешь чихать непрерывно в течение трех дней.

Я быстро закрыл баночку и поставил ее на место.

— А Вы, собственно, кто? — Опять задал я дурацкий вопрос.

— А ты как думаешь?

— Не вежливо отвечать вопросом на вопрос.

— Ишь ты! Домовой я, дом оберегаю от лиха разного. Еремой меня зовут. И давай уже на «ты», к чему все эти церемонии?

— А меня — Василий. Скажите, а домовые бывают женского пола? — спросил я и сам оторопел от своей наглости.

— А ты думаешь — мы почкованием размножаемся? Самогон будешь? — спросил Ерема, извлекая, откуда — то огромную бутыль с мутной белесой жидкостью, — за знакомство?

— Почему сразу самогон — то? — испугался я.

— На брудершафт с тобой выпить! Да в щечку твою белую тебя поцеловать! — улыбнулся он. Я мысленно зажмурился. Целоваться с малознакомым, бородатым мужиком… мне не очень хотелось.

— Но я не пью самогон, может мм… наливочка найдется? — я огляделся в поисках оной.

— Будешь называть меня на «Ты», найдется и наливочка, — Ерема взял из шкафчика одну из бутылочек. Надеюсь в ней-то, о чем он говорит.

— Хорошо, тогда ты не будешь целоваться, ну, в крайнем случае, побреешься перед этим, — я решил довериться судьбе.

Он засмеялся, продемонстрировав при этом, почти все свои белоснежные зубы, я даже позавидовал.

— Пойдем-ка лучше выпьем чайку с сушками и поговорим. Нам с тобой есть о чем поговорить. Ставь самовар, — сказал Ерема и исчез.

Слава Богу, самовар у бабули был электрический. Так, что минут через пять мы с Еремой уже пили чай.

Проговорили мы до глубокой ночи. В основном он отвечал на мои расспросы. Так, что перед тем, как уснуть я усвоил, что кикиморы бывают озерные и болотные, лешие на зиму впадают в спячку, а Баба Яга перебралась в параллельный мир.