Бабай всея Руси, или Операция «Осень Патриарха» - [37]

Директор шведской ИДЕИ до сих пор пребывает в состоянии когнитивного диссонанса от того, что с момента его встречи с областным главой до открытия мегамагазина в областном центре прошли жалкие 8 месяцев. В любой другой стране мира это было бы невозможно.

В «цивилизованной» стране до сих пор шли бы общественные слушания. Где строить, как строить. Сколько нужно парковочных мест, и не навредит ли кому-то такое скопление машин в этой части города.

В стране третьего мира чиновники еще только приступили бы к вымогательству взяток у менеджеров ИДЕИ за выделение земли, а впереди еще было бы проектирование, подведение инфраструктуры, выдача всевозможных разрешений на деятельность и тому подобное.

Здесь же все сработало как часы. Все выделения и отведения случились за считанные недели, разрешения стремительно выписались уже в процессе строительства. Чиновникам во главе с губернатором нужна была новая точка роста. И они ее получили. Инвариативно, не забыв при этом себя и свои семейные и клановые интересы.

Естественно, при всем этом у передовой во всех смыслах области были возможности в чем-то отказывать и федеральной власти, и даже самому Михал Иванычу. Того поначалу смущало это некоторое выпадание области из правового поля страны, но потом он решил, что, если бы у нас все регионы были такими – насколько меньше головной боли было бы лично у него. Экономика области растет как на дрожжах, за власть голосуют чуть ли не сто процентов населения на любых выборах, дисциплина и порядок…

Да Бог с ним, с этим правовым полем…

В соседнем Бабаестане все было не совсем так. Уровень жизни населения тоже был выше среднего по стране, но не благодаря коммерческой жилке всех и вся, начиная с чиновников, а благодаря все той же бабайской нефтянке, каждый рубль с которой распределял лично Бабай, внимательно следя за уровнем воровства при освоении. Дисциплина у Бабая тоже была, но лишь до тех пор, пока все силовики были у него в руках.

А шаймиевские силовики, кстати, до сих пор все как один – выходцы из этой же самой области, то есть те самые люди с ПОНЯТИЕМ о том, что есть закон, а есть польза для региона и для разных групп людей, и нечего одно с другим путать.

Однако Госсекретарь тем не менее все же решил объявить Минтимерову, что им пора вместе, со всеми ритуальными танцами, уважением и почетом, начать подбирать бессменному главе преемника. Тут же, в кабинете Зайцева, состоялось единственное и неповторимое представление в жанре театра одно актера.

Шарип Шаймиевич закрыл глаза. Из них заструились слезы. Зайцев смущенно смотрел на плачущего старика. Человеческое из него власть пока не выхолостила окончательно, ему было неудобно так расстраивать старших. Минтимеров это прекрасно понимал. Глаза он не открывал, на Зайцева никак не реагировал, на его вопрос не отвечал, лишь схватился еще за левую сторону грудной клетки, как при начале сердечного приступа.

Госсекретарь уже жалел, что затеял этот разговор:

– Так… Вам… Воды, может? Врача?..

– Нет, все в порядке.

Было видно, что губернатор титаническим усилием воли подавил в секунды и слезы, и сердечный приступ, и эмоции.

– Дмитрий Александрович! Я должен Вам признаться…

Зайцев насторожился, ожидая каких-то обычных в таких случаях отмазок а-ля «позвольте довершить начатые реформы» и прочую чушь, но таковой не последовало:

– Это – правильное решение. Как государственник и патриот, я Вас категорически поддерживаю!

Госсекретарь, уже пребывая в шоке, все ожидал какого-нибудь подвоха. Потому как никто вот так просто, как сейчас этот мастодонт, съевший стаю собак на таких делах, не соглашался, что «да, мы старые, нас надо менять, работать должна молодежь, такие люди, как Вы, которые знают современные реалии, технологии и т. д.».

От волнения у старика появился сильный региональный акцент:

– Одним словом, я готов любой динь и щяс написат заявлиний!

Но тут подвох все-таки последовал:

– Но снащала дурака этого уберите!

Дмитрий Александрович осекся, не сразу поняв, о ком речь.

Минтимеров говорил про соседа, главу Бабаестана. У него с ним были свои счеты. Он считал, что своим демаршем последних лет Бабай навлек гнев федерального центра на всех старожилов губернаторского корпуса. К тому же Бабай потерял свою нефтянку, что автоматически ставило вопрос о передаче и шаймиевского нефтехимического комплекса, хоть и поменьше, но тоже неплохого генератора прибылей, под контроль федерального центра. А ведь он говорил Бабаю сто раз – давай скоординируем защиту вместе, давай сольем два нефтехимкомплекса в один и притащим иностранных или федеральных партнеров, чтобы ни одна собака не понимала, как к этому всему подкопаться, не взбудоражив сразу два мощных региона и не устроив скандал на весь мир. Бабай отказался, и сосед считал его по этому поводу ревнивым и глупым.

Разумеется, в объяснении сказанного Дмитрию Александровичу слово нефть не прозвучало:

– Прошу Вас, поймите меня правильно! – лицо Большого Актера было преисполнено мужества и раскаяния, – Я считаю, что у меня нет ни малейшего права диктовать Вам что бы то ни было о региональной политике. Вы – опытный человек. Но здесь Вам просто может быть не видно из центра. Ни в Бабаестане, ни у нас не поймут ведь люди, если Вы меня уберете, а его оставите. Он ведь против Вашей власти пошел, вызов Вам бросил…