Баба-Мора - [5]

— Гм, — скромно ответила Баба-Мора. — Прежде чем дать ответ, хотелось бы взглянуть на эту ногу.

— Так это же проще простого, — обрадовался моряк. — Прыгай в лодку — и в путь!

— Ладно, — сказала Баба-Мора. — Прихвачу только лекарства для ног.

Моряк остался ждать на берегу, а Баба-Мора поспешила домой за лекарствами. Когда она вернулась, моряк остолбенел от удивления: лекарств оказалась целая копна, так что самой Бабы-Моры и видно не было.

— Если взять все это с собой, — сказал моряк, — мы же в лодке не поместимся.

— Конечно, берем все это! — заявила Баба-Мора. — Откуда мне знать, какое лекарство может понадобиться?

Всю копну лекарственных трав она уложила в лодку, а сама уселась сверху. Лодка по самые борта погрузилась в воду. Моряк попытался было тоже сесть, но их стало заливать.

— Ты что, не видишь, что в лодке больше нет места? — рассердилась Баба-Мора. — Ведь мои травы намокнут и сопреют!

Ничего не поделаешь, обратный путь моряку пришлось проделать вплавь.

«По крайней мере, Трумм поправится», — печально думал он, рассекая сильными гребками холодную воду.

Так они добрались до большого портового города.

В гавани их встречал на своей машине Трумм. Из-за больной ноги он передвигался с большим трудом, да и то лишь вприпрыжку. Подпрыгивал он так смешно, что привлекал к себе всеобщее внимание. Люди думали, что это цирковой артист. И сейчас, пока он стоял и ждал у причала, его окружила целая толпа зевак, собравшихся поглядеть на забавные прыжки.

Бабу-Мору и моряка народ встретил тоже с большим интересом. Все решили, что и они участники представления.

— Вот это да! — сказала Баба-Мора, увидев толпу. — Такой торжественной встречи я никак не ожидала.

Она помахала рукой. Люди засмеялись и захлопали.

Баба-Мора выбралась со своими травами на причал, и Трумм вприпрыжку проводил ее к машине. За ними плелся насквозь промокший и продрогший моряк. Трумм велел ему устроиться в багажнике — иначе его мокрая одежда испортила бы сиденья новой машины.

Копну трав они привязали к крыше автомобиля.

Все свои лучшие годы Трумм провел, плавая по морям и океанам. Он пережил целых семнадцать кораблекрушений, но всякий раз благополучно спасался в самый последний момент. При этом он нерушимо следовал суровому морскому закону, по которому капитан не имеет права покинуть тонущий корабль, а должен вместе с ним идти на дно. Но, очутившись на дне, капитан освобождается от своих обязанностей и может с чистой совестью оставить судно и всплыть на поверхность. Поскольку Трумм был исключительно хорошим пловцом, он выплывал из любого положения.

Восемнадцатое судно Трумму уже не доверили. И ему пришлось обосновать на суше.

Нынче Трумм жил в своем домике на большой площади. К потолку просторной гостиницы были подвешены модели всех семнадцати затонувших кораблей. Наконец-то он смог осуществить заветную мечту своего детства: научиться рисовать акварельными красками и кататься на коньках. Плохо было только то, что каждый раз, когда он становился на коньки, с ним непременно приключалось какое-нибудь несчастье.

Так было и теперь.

Когда Баба-Мора, моряк и капитан Трумм добрались до места, Баба-Мора велела Трумму лечь в постель. И немедля приступила к осмотру.

— Как болит нога? — спросила она, изучая вывернутую ступню капитана. — Ноет или колет?

Трумм подумал и ответил:

— Колет.

— Прекрасно, — заметила Баба-Мора. — Если б ныла, то надежды было бы мало. Но сейчас, я думаю, дело поправимо.

Трумм несказанно обрадовался.

Баба-Мора велела моряку, все еще дрожавшему в своей мокрой одежде, принести травы. Они почти наполовину заполнили просторную гостиную Трумма. После долгих поисков Баба-Мора наконец нашла какой-то сморщенный корешок. Затем она велела проводить ее на кухню. Там она поварила корешок, пока тот не стал мягким, протерла сквозь сито, добавила воды и потребовала наперсток с руки левши.

— О господи! — простонал Трумм. — Наперстка-то у меня и нет, в моем доме отродясь не бывало женщин!

— Как же я отмерю лекарство? — спросила Баба-Мора. — Его надо выпить ровно один наперсток. И, конечно же, это должен быть наперсток для левши, ведь у тебя повреждена левая нога.

Делать нечего, пришлось моряку, как был в мокрой одежде, бежать в магазин за наперстком для левши.

Вскоре он вернулся.

— Нет наперстка для левши, — сообщил он. — Есть только обычные.

Трумм совсем расстроился.

— А обычный не сойдет? — спросил он печально.

— Ни в коем случае, — возразила Баба-Мора. — Ладно уж, попробую обойтись без наперстка, вдруг да получится.

Она сделала на стакане метку высотой с ноготь, налила лекарства точно до метки и протянула стакан Трумму. Трумм выпил. Лекарство оказалось обжигающе горьким. Трумм остался доволен: он был убежден, что помочь ему может только горькое лекарство.

Остатки лекарства Баба-Мора слила в большую бутылку из зеленого стекла.

— Если за неделю нога не поправится, помогут только заклинания, — заявила она.

— Что-то холодно мне, — подал голос продрогший моряк. — По-моему, у меня жар.

Баба-Мора потрогала его лоб и кивнула.

— Ну конечно, у тебя жар, — подтвердила она. — Почему ты не сказал мне об этом на острове? Я бы прихватила лекарства и от простуды.