Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма - [168]

Утром р. Вольф-Зеэв выехал в город раньше раввина, и спустя короткое время стал свидетелем того, как местные жители встречают гостя — так, словно речь идет о царской особе. Снова в главной синагоге города было выставлено отменное угощение, и на пир пригласили всех желающих, но почетные места отвели, разумеется, именитым жителям и знатокам Торы.

Посреди трапезы львовскому раввину вручили петицию, в которой были записаны все дела Бешта и его учеников, который, якобы, всеми своими поступками против книги «Шульхан арух». Затем раввины призвали гостя отлучить Бешта и его хасидов и принесли ему грамоту с перечнем всех полномочий, имевшихся у них по закону.

Но львовский раввин и в самом деле был великим мудрецом Торы. Он не захотел принимать поспешного решения, а заявил, что для такого дела надо собрать много знатоков Торы и Галахи из самых разных мест.

«Да вот, кстати, — добавил он, — только вчера проезжал я через ближайшую к Бродам деревню, а там ночевал один бедняк, большой знаток Торы и человек весьма Б-гобоязненный, и говорил, что тоже едет в Броды, так я думаю, что лучше бы поискали и привели того человека на сие собрание».

Жители бросились искать этого бедняка и после долгих поисков нашли р. Зеэва Кицеса, привели его на великое сие собрание, поведали ему обо всем происходящем и все грамоты показали ему.

В ответ р. Зеэв Куцис закричал: «Господину и святому учителю моему с сотоварищами его желаете вы учинить такое?!».

Тут же начался диспут, в котором р. Зеэв-Вольф одержал полную победу, доказав, что Бешт, упаси Б-г, не восстает против книги «Шульхан арух» и строжайшим образом соблюдает все заповеди Торы. И тут сказал львовский раввин: «Если у Бешта такие ученики, как этот, ничего нам с ним не поделать».

Бродские раввины поняли, что их замысел сорвался и постарались замять скандал. А р. Зеэв-Вольф отправился в обратный пусть в самом лучшем расположении духа — он понял, что прекрасно справился с поставленной ему задачей.

И вот этот рассказ выглядит уже вполне достоверно. Никакого отлучения не было — по той простой причине, что его удалось предотвратить.

Глава 8. Закат

В финальных главах биографий принято великих писать, что последние годы жизни их героя, безусловно, были счастливыми. Или, наоборот, несчастными. Но дело в том, что само понятие «счастья» или «несчастья» в его обычном представлении попросту неприменимо к Бешту.

Вряд ли он сам, в силу воспитания и той среды, в которой жил и действовал, когда-нибудь задумывался о том, счастлив он или несчастлив. Его жизнь была посвящена одной цели — служению Всевышнему и своему народу, и это служение само по себе доставляло ему то, что принято называть счастьем, наслаждением жизнью и моральным удовлетворением. Материальная сторона жизни всегда занимала его меньше всего, но по общепринятым меркам своего времени Бешт, безусловно, считался обеспеченным и счастливым человеком.

В последний период его земного существования у него была довольно большая семья — на его обеспечении находились сын р. Гершеле-Цви (которому на тот момент было уже 35 лет) с семьей, а также семья дочери Адель и приемного сына Шмуэля, семья его писца р. Цви и семья его слуги Якеля (Яакова).

Приемный сын Бешта р. Шмуэль не упоминается по имени ни в одном из известных нам рассказов о его жизни, но зато он фигурирует в целом ряде архивных документов, обнаруженных Моше Росманом. Кроме того, в сборнике хасидских рассказов «Великие деяния праведников» говорится, что р. Ицхак Добер Маргалиот направил к Бешту своего душевнобольного шестнадцатилетнего сына Шмуэля в надежде, что тот его исцелит. На что Бешт ответил в письме: «Знай, что он будет мне как родной сын, и в любое место, куда я бы ни поехал, я буду брать его с собой». Дальше сообщается, что юноша был очен6ь привязан к отцу и через год вернулся домой.

Из этого, пишет Росман, нельзя сделать однозначный вывод, что р. Шмуэль Маргалиот и был тем приемным сыном, который значится в архивных документах, хотя и совсем исключать это нельзя. Но, высказывая сомнение по поводу р. Шмуэля Маргалиота, Росман тут же выдвигает другую, кажущуюся уж совсем невероятной версию: жена Бешта Хана, как известно, до встречи с ним находилась в разводе с мужем, и у нее вполне мог быть сын от первого брака, который в документах обозначался как «приемный сын Бешта»[302]. Но у этой версии вообще нет никаких подтверждений: о том, что у Ханы были дети до брака с Бештом нигде не сообщается.

Вне сомнения, самым близким из семьи человеком для Бешта была его дочь Адель. Не случайно именно ее он взял с собой в паломничество на Святую Землю; она фигурирует во многих историях о чудесах Бешта и часто выражает свое мнение о происходящем, и сам Бешт не раз говорил, что у нее высокая душа, которая пылает любовью ко Всевышнему.

Адель вышла замуж за одного из учеников отца р. Йехиэля Ашкенази (Дойча).

Согласно преданию, однажды во время праздника Симха-Тора члены «святого товарищества», как всегда, всячески выражали свою радость, пили и плясали вкруговую, и, как всегда их окружало пламя Шхины. И тут посреди веселья у одного из учеников, р. Яакова, окончательно порвался его дырявый башмак, и он отошел в сторону, страшно огорченный тем, что не может продолжать танец.