Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма - [127]

* * *

Из дошедших до нас рассказов в Беште также следует, что он был крайне сдержан в своей интимной жизни, и, как мы увидим ниже, порой придерживался длительного воздержания от отношений с женой. Сохранилось и множество его высказываний по поводу случайного ночного семяизвержения, ввергающего еврея в состояние ритуальной нечистоты. Причиной этого, по Бешту, являлись нечистые мысли, от которых следует всячески воздерживаться, но, что интересно, при этом он имел в виду отнюдь не только мысли о плотских успехах, но и любой греховный помысел вообще или желание позлословить по поводу ближнего.

* * *

Наконец, Бешт не раз являл пример гуманного отношения к грешнику, воплощая в жизнь свою философскую максиму, что законченных грешников не бывает, в каждом из них следует видеть потенциал к «тшуве» (раскаянию), а вот те суровые наказания, которое налагают на грешников раввины-талмудисты, зачастую чрезмерны.

Чрезвычайно показательно в этом смысле его отношение к ворам.

«Как-то раз собрался Бешт в дорогу, а из-за того, что настало время освящения луны он задержался до ночи, — рассказывает „Шивхей Бешт“. — А когда он пошел освящать луну, то пошел с ним один из его сотоварищей, который хотел понаблюдать за ним. Но Бешт не дал ему наблюдать за собой, сказав: „Кто-то крадет уздечку у лошадей“. Ибо лошади стояли впряженные в повозку, чтобы пуститься в дорогу сразу же после освящения луны. А тот воровал потому, что у него не было денег на субботу. После освящения луны служка начал кричать, что украли уздечку. Сказал ему Бешт: „Не ори. Иди к такому-то человеку, возьми с собой восемнадцать грошей и выкупи уздечку, ибо вор заложил ее там. И не разглашай этого“»[257].

Другая история, связана с поступившей к Бешту от лавочника из Белого Поля просьбой разыскать украденное. Лавочник пригнал ночью в город большую телегу с сукном, выпряг лошадей, но разгружать товар не стал, решив, что никто такую большую телегу не угонит, и дело может подождать до утра. Тем не менее, вор нашелся: впряг других коней в повозку и укатил вместе с товаром в неизвестном направлении.

После того, как все попытки найти краденное оказались бесполезны, лавочник направил в Меджибож к Бешту письмо с мольбой о помощи. Бешт как раз уезжал в городок Деражни на обрезание сына одного из своих последователей, и потому попросил доставившего письмо посыльного дождаться его возвращения.

Проведя в Деражни ночь, он утром вместе со своим писцом р. Цви направился в другой город, и заметив, что в него по другой дороге въезжает телега, и сказал, что именно из-за этой телеги к нему и приходил посыльный. Бешт велел р. Цви немедленно, пока вор не уехал, пойти к нему и заявить, что телега украдена у него и потребовать ее возвращения.

«Пойди и сообщи ему все приметы и что стоял он в лесу три дня пока не перестали искать телегу, и расскажи ему о всех его ночёвках до Деражни!» — велел Бешт. И когда р. Цви рассказал вору все подробности его преступления, у того опустились руки, и он без слов вернул телегу.

Бешт велел приставить к телеге охрану, а сам направился на обрезание. На застолье по этому поводу пришел и вор, решив, что раз уж украсть и разбогатеть не получилось, то он хоть немного поест. Когда же застолье подходило к концу, вор набрался смелости, подошел к Бешту и спросил: «Вот вы, ваше степенство, знаете и видите, как воры воруют, где воруют и где ночуют, а стало быть умеете видеть вещи и получше этих. Зачем же вы глядите на низкие вещи? Не лучше ли смотреть на что-нибудь хорошее?!».

Бешт на этот вопрос не ответил и стал вместо этого говорить проповедь, но смысл истории заключается как раз в том, что вопрос вора адресован не к Бешту, а ко всем слушателям истории, и в нем заключен один из важнейших уроков хасидизма.

Широко известна и история о р. Йехиэле-Михле и извозчике, который не рассчитал время пути и прибыл в пятницу домой уже затемно, то есть нарушил субботу. Страшно переживая от того, что совершил такой грех, извозчик спросил раввина своей синагоги, чем он может его искупить?

Тот велел купить к следующей субботе для синагоги дюжину свечей, прийти пораньше и зажечь их — чтобы общине было веселее встречать субботу. Сидевший во время этого разговора в углу р. Иехиэль-Михл подумал, что за столь страшный грех — это слишком легкое наказание, и эта мысль возымела свое действие.

Извозчик исполнил слова раввина в точности, но в то самое мгновение, когда он зажигал добротные сальные свечи, в синагогу ворвался громадный пес и сожрал их. Несчастный грешник увидел в этом знак того, что на небесах не хотят его прощать, и со слезами сказал об этом раввину.

Тот ответил, что ничего страшного, пусть он купит дюжину свечей к следующей пятнице, а служка встанет у входа и не даст псу войти в синагогу. Но в следующую пятницу зажженные извозчиком свечи, в отличие от других, неожиданно быстро погасли, и это тоже было воспринято как дурной знак.

Когда то же самое повторилось и в следующие две субботы, раввин смекнул, что в Небесном суде у извозчика появился страстный обвинитель, и посоветовал ему ехать за советом к Бешту. Услышав эту историю, Бешт пообещал, что в ближайшую субботу зажженные извозчиком свечи будут гореть так ярко, как никогда, а заодно передал своему ученику р. Иехиэлю-Михлу письмо, в котором требовал, чтобы тот немедленно приехал к нему в Меджибож.