Ба инь, или Сказки колокольчиков - [16]

— Мир вам, добрые люди, — глотая слюну, произнес бродяга, — Не поделитесь пищей с голодным странником?

Сказав это, бродяга — возможно, нарочно — споткнулся на ровном месте и упал, застонав. Девушка, а это, чего скрывать, была Би-Юнь, бросилась ему помогать.

— Давненько я так вкусно не ел. Кто б мог подумать, что из тощих ящериц и ядовитых змей можно приготовить такие замечательные блюда, — довольно отдуваясь и ковыряя в зубах ногтем, сказал бродяга, — А, если не секрет, как вы оказались в этих краях?

— Эва! Царь Обезьян! — воскликнул бродяга, выслушав рассказ. — Вам до него еще идти и идти. Не боитесь?.. И имена у вас какие-то чудные. Неподходящие, прямо скажу. Да-а, дела… А-эх! — Бродяга зевнул. — Что-то меня в сон клонит. Не уделите старику какую-нибудь тряпицу, укрыться от ночного холода?

А наутро бродяга исчез. Вместо него под парчовой накидкой Дэй-Тян и Би-Юнь увидели небольшое белое облако, из которого выглядывал свиток с иероглифами.

"Не стал вас будить, — писал таинственный странник, — вы так славно спали. Царя Обезьян можете больше не искать — он вам без надобности. Проклятие обидчивой старухи пусть вас больше не тревожит. Оно, конечно, было сделано по всем правилам, да только правила не вечны. Если Дэй-Тян смог перестать прятаться в собственную тень, то и Би-Юнь пора проснуться. Поэтому с сегодняшнего дня иероглифы "Дэй-Тян" читаются как "Дарящий Радость", а "Би-Юнь" — как "Та, Которая Улыбается Солнцу". В конце концов, я сам придумал смысл этих иероглифов — могу и перепридумать. Оставляю вам облако, нечего вам ноги по камням мозолить. Да, если случайно где найдете шелковую туфлю с алмазной застежкой, не сочтите за труд — закиньте ее на небо…"

Любимая туфля царя обезьян

- Я, я первый увидел! Моя!

- А я первый поднял — моя!

- Нет, моя!

Эй, о чем там спорят два всадника посреди степи? Что они поделить не могут? Давай-ка приблизимся… Ух, ты! Да-а, за такую находку можно и поспорить.

Всадники вырывали друг у друга замечательную шелковую туфлю с громадным алмазом вместо застежки. Пожалуй, и в императорской сокровищнице нет алмаза ему подстать. Интересно, кто такой рассеянный, что потерял столь дорогую вещь, вот бы знать.

Однако всадники расшумелись не на шутку: того и гляди, за оружие похватаются. Экие жадные! Нет, вроде, образумились.

- Поехали к наместнику провинции — пусть рассудит.

- Поехали.

Путники неловко взобрались на коней. А с чего им быть ловкими, если каждый помогал себе только одной рукой, а другой в драгоценную туфлю вцепился? Так ведь и ехали два дня, глаз друг с друга не спуская. Так и спали, рядышком, словно братья.

Наместник императора Подлунной в провинции Ши, тучный пожилой мужчина с глазами, утонувшими в веках, внимательно выслушал спорщиков.

- Итак, один из вас утверждает, что находка принадлежит ему, поскольку он первый ее увидел. А другой настаивает на своем праве, потому что первый коснулся туфли. М-да, и продать алмаз, чтобы разделить вырученные деньги поровну, вы оба отказываетесь, так?

- Так, — кивнули путники и обменялись злобными взглядами.

- Ну, что ж, каждый из вас по-своему прав, а потому я эту туфлю у вас забираю… — И, не отказав себе в удовольствии насладиться видом выпученных глаз и отвисших челюстей, наместник продолжил. — …на две луны. Если за это время не объявится владелец, судя по всему, человек богатый и знатный; и вы сами не сможете найти устраивающее вас обоих решение, что ж, продолжим суд. Следующие.

Две луны — срок не маленький, но и не сказать, чтобы очень большой. В разные города своей и соседних провинций разослал наместник гонцов с известием о находке. Он так рассудил: вряд ли владелец такой дорогой вещи живет в деревне. Но он и предположить не мог, что у шелковой туфли с алмазной застежкой обнаружится столько хозяев.

Уже на другой день в дом наместника потянулись мошенники. И было их не один или два, а десятки и сотни. Чего они только не придумывали, чтобы обманом заполучить туфлю.

К исходу половины назначенного срока, наместник их и выслушивать перестал. Специально отрядил чиновника, который каждому претенденту выдавал лист бумаги, тушечницу и кисть: мол, опиши, как выглядит туфля, и где ты ее потерял. Многие мошенники при этом начинали бормотать, что грамоте не учены, и бочком-бочком прочь со двора; а другие писали такую ерунду, что с первых иероглифов становилось ясно: врут негодяи. Настоящий владелец, между тем, все не объявлялся.

Всадники, нашедшие туфлю… Э-э, пора бы имена дать! Пусть один будет Лю, а другой Бо. Лю такой длинный, нескладный, с выпученными, но необычайно зоркими глазами, на рис зарабатывает ремеслом ювелира; а торговец лошадьми Бо, напротив, невысокий, очень подвижный, и в юности кочевал по степи с акробатами и жонглерами. Лю увидел, а Бо поднял, договорились? Ну-у, теперь и рассказывать удобнее стало… Так вот, Бо и Лю тоже времени даром не теряли. Лю как-то вечером заметили в компании трех оборванцев самого разбойничего облика, а Бо однажды видели выходящим из притона Матушки Фэн, торгующей разными опасными зельями.

И вот миновал установленный срок. С раннего утра ко двору наместника начали собираться любопытные горожане. Вскоре подошли и Бо с Лю. Глазастого Лю вел под руки гостиничный служка, потому что сам Лю почти ничего не видел: так бывает, если тебе в лицо плеснут отваром из корней кинжу. Ловкий Бо тоже появился с сопровождающими. Скрюченный, как старик, на обе ноги хромает, но без синяков — не иначе, подстерегли его в темном переулке опытные люди, умеющие так отдубасить, что следов не останется, а человек еле жив.