Б.В.Г - [13]
Мрак… звездный мрак над заснеженной соломенной бесконечностью…
— Чем отличаются сны от реальности, Дар? — услышал он. Нефью говорил тихим шепотом, не поднимая головы с плеча Дара.
— Всем, — ответил Дар коротко.
— Если быть точнее, то восприятием, — поправил Нефью. — Во сне ты знаешь, что и как на самом деле. Не обманываешься, не сомневаешься, не мыслишь словами. Верно ведь?
— Угу, — согласился Дар.
— Каждый раз ты не хочешь просыпаться. Ты заставляешь себя отказаться от истинного своего восприятия и вернуться к зрению, слуху, вкусу, нюху и осязанию. Не просыпайся, Дар. Если не хочешь, не просыпайся. Оставь себе истинное восприятие.
— Тогда я умру от голода, — вывод был до смешного прост.
— Нет, поверь мне, Дар. Ты не умрешь. По крайней мере, пока не придет твое время. К тому же, ты всегда сможешь вернуться, если нужно. Я возвращаюсь, чтобы говорить с тобой. Потому что пока ты веришь разуму гораздо больше, чем сердцу… гораздо больше, чем снам. Настанет время, когда такое переключение будет для тебя пустячком. Как сейчас закрыть и открыть глаза. Подумай о том, что я говорю…
Рассвет пылал сквозь дыры на островах… Муть зимнего неба переливалась всеми тонами рыжего и алого. Шел мокрый снег. Здоровенные пушистые хлопья.
Дар, следуя голосу совести, предложил Рае ехать в кабине. Она отказалась. Мих тоже, хотя его не спрашивали. Этим двоим было определенно хорошо вместе, судя по бесконечной болтовне. Правда, слов было не разобрать…
— …это похоже на сон, — объясняла Рая. — Во сне тебе ничего не стоит посмотреть на себя со стороны, посмотреть на все глазами другого человека, видеть на 360 градусов кругом, ощущать пространство многомерным… Во сне это просто. Но, каждый раз, просыпаясь, мы отказываемся от этого ради мелкого ручейка информации, которую нам дают глаза, уши, нос, рот и кожа. Никто не знает, почему. Никто не знает, когда люди отказались. Тех, кто смог вернуть себе истинное зрение, называли радиксами…
— Я о них слышал, — сказал Мих. — Моя тетя знала пару радиксов.
— Вспомни, как их звали.
— Нет, она давно рассказывала…
— Ага, — ухватилась Рая за мысль, — сейчас объясню, что такое память. Память — это большой сундук. Полный мелких вещичек — твоих воспоминаний. Некоторые связаны между собой: найдешь кончик ниточки и вытащишь целую вереницу… В чем суть: знания и факты, которые ты используешь чаще всего, лежат на самой поверхности. А те, которые используешь реже, постепенно скрываются под слоем новых вещей. И, когда они оказываются достаточно глубоко, ты считаешь, что ты их забыл. Это не значит, что они исчезли. Ты всегда можешь их вытащить. Более того: ты помнишь ВСЁ! Ты можешь описать снежинку упавшую на рукав тебе такого-то числа такого-то месяца такого-то года в такое-то время. Память не стирается. Это принципиально невозможно. Поэтому сделай сейчас вот что: поройся в своем сундуке и найди мне имена тех радиксов. Считай, что это твой первый урок…
Ив чувствовал себя идиотом. Всезнающая сестра, вместо того, чтобы ехать к Нефтевышке, то есть, по следам пропавшей троицы, велела сразу в Храм. Мнение брата не спрашивалось…
Почему-то он ее послушался. Да всегда он ее слушался… сам не знал, почему. Его воля всегда сгибалась перед волей Рон. И верно: борьба здесь была неравной…
Раньше, когда младше был, Ив над этим особо не задумывался и чутью сестры всегда доверял: сюда пойти, сюда не пойти, этим верить, этим нет… походы были беспроблемны, если взять с собой Рон…
Но сейчас взрослый (не мелочимся — почти старый) Ив хотел знать: почему!
— Объясни мне все, — потребовал он. — Кто тебе сказал, что с пацанами что-то не так?
— Влад, — бросила Рон коротко.
— Чего? — буркнул Ив. — Он же уже тринадцать лет как покойник.
— Я видела его во сне. Ужасно постаревшего Влада… и он сказал мне, что говорил с Даром. В общем, наши парни сейчас в компании двух странных личностей направляются к Храму. Линкса с ними нет.
— Мало ли что тебе приснится… — проворчал Ив, сердито дернув замок на своей куртке. Доигрался: разошелся замок, теперь чини…
— Не говори, что не веришь в сны. Вспомни-ка давай наши с тобой сны, тринадцать лет назад.
— Ладно, — Ив согласился, но неохотно. — А вооружаться до зубов зачем? Что, бойня намечается?
— Боюсь, что так…
Чувство вины душило. Сидело комом в горле. А невероятная тревога в сердце не унималась. Тревога, переходящая в страх.
Дар думал о мелочах, что всегда помогало отвлечься. Топливом он запасся еще на Нефтевышке. Так что хватит до Храма и еще останется. Возле Храма есть Базар, а там можно продать джинсу и травку. Это все пойдет на ура. И, если Дар правильно понял, там есть что-то вроде отеля, чтобы остановиться.
Зачем ему надо было в Храм, Дар не знал толком. Хотел посмотреть. Возможно, удастся найти могилу отца… Да, а так же побродить по подземелью, где они с мамой жили одно время… Дар, балда, — сказал он себе, — что это тебе даст?..
Ну бывали у него иногда навязчивые желания… которые отличались от обычных хотя бы тем, что подразумевали исполнение обязательное и немедленное, будто без них жизнь остановится, будто без них путь дальше невозможен…
Университет магии назывался — ни больше, ни меньше — Небесной Цитаделью. Огромный замок не спеша летел по небу, окруженный витиеватыми облаками водяного пара. Вид до горизонта — из каждого окна, причем каждый день новый. Два миллиона студентов были настоящими кругосветными путешественниками и за время обучения (от 5 до 15 лет, в зависимости от кафедры) успевали облететь чуть ли не весь мир.
Это дневник сказочника. Бальгар — 18-летний парень, студент биофака, но у него есть особый талант — находить в событиях обычной жизни ключи к сказкам. Очень рекомендуется тем, кому мир кажется скучным и безнадежным. Окрыляет.Этот мир был околдован нефритовой осенью. Здесь затихали птицы перед последней прощальной песней, прежде чем улететь; а цветы здесь не вяли, а таяли, как туман. Листья же вяли… и пахли зеленым чаем… На траве лежал крылатый человек…
Ни ростом, ни, судя по взгляду, опытом, ученик миродержцев не отличался, НО: на груди у него на какой-то бестолковой веревочке болтался крупный харуспекс с ОТКРЫТОЙ лицензией. Есть о чем задуматься…
В отличие от отца, Карина Каргилл очень уважала древние сказания и всегда обращалась к ним. Так вот, сразу в нескольких из них упоминалось это сияние, не угасающее ни днем, ни ночью. Там говорилось, что все харуспексы образовались из остывшего вулканического стекла: оно почернело, когда жар вулкана угас. Но были и такие, что сохранили в себе этот первозданный жар… Красный глаз, Горящий Обсидиан, Око войны — много имен давали одному и тому же явлению, но ни одно из них не было добрым, словно светящиеся изнутри камни прокляты.
Поначалу Кангасска окружала только темнота. Воздух же был неподвижен. Но совсем скоро потянуло сквозняком и появился первый цвет. Светился сам обсидиан. Дымчатый, весь в туманно-белых прожилках, он был здесь всюду. И обсидиановые пещеры, вопреки названию, напоминали скорее величественные дома Странников — с высокими купольными потолками и причудливыми наплывами по стенам. Здесь было красиво… и отчего-то невероятно спокойно.
Аннотация:…книга — дверь в иной мир… и картины, и мечты, и музыка… тоже двери. И есть люди, кому дано их открывать… Или придумывать?.. Существует ли что-нибудь там, где нас нет? Есть ли мир, вспыхнувший в воображении художника, писателя, поэта… в общем, творца… есть ли?
Первоначальный вариант рассказа был издан в 1962 году под названием «Х=».
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.
Аннотация: Предыстория «Галереи миров». Что было до Зимы. (можно читать как до, так и после первой части — это не имеет значения)