Азия в огне - [74]

Призмы, помещенные вверху и внизу башенки, отражали на гладкой серебряной пластинке всю систему «воздушного змея», веретена с башенкой и колеса, что позволяло в каждый данный момент следить за воем происходящим на аэронефе. Кроме того, выступы, сделанные вдоль канатов и веретена, облегчали маневры для поправок и необходимых проверок.

Аппараты для приведения в движение и для управления, помещенные возле стенки, были соединены с мотором шестью проволочными нитями таким образом, что если бы даже какая-нибудь нить и была оборвана — движение от этого не страдало.

Башенка была в метр ширины, шесть метров в окружности и два метра десять сантиметров вышины. Поверхность помоста— пять метров шестьдесят пять в длину и ширину. По углам её стояли складные кресла, которые могли превращаться в кушетки, но спать на них можно было только сидя, чтобы быть на ногах по первому сигналу. Маленькая электрическая печка служила для продовольственных надобностей, а пища состояла из консервов, сухарей из хлеба с колой, горячего питья и т. д. И аптечные снадобья тоже не были забыты. В общем, башенка представляла для трех человек, которые должны были там жить, хотя и тесное, но комфортабельно обставленное помещение, где каждый, твердо зная свое место и свое дело, нисколько не мешал остальным.

Один мотор был помещен впереди башенки, другой — позади. Оба мотора могли функционировать одновременно, но задний мотор, более слабый, служил главным образом лишь помощью и подкреплением первому. Они действовали непосредственно на ось колеса передачей силы на приводную цепь, окружающую ступицу, но первичное вращательное движение происходило от быстрого электрического разряда вследствие прикосновения лопасти колеса к мотору. Можно было по желанию подыматься и опускаться, как очень медленно, так и с головокружительной быстротой, подобно тому, как падает орел на добычу.

Четыре собеседника спустились с башенки, исследуя теперь военное снаряжение — две трубы для выбрасывания мин — одна горизонтальная, другая вертикальная, обе могущие вращаться на оси под углом в тридцать градусов. Выбрасывание мин производится тоже при помощи электричества. Нужно только нажать кнопку, когда точно наведен прицел.

Мина могла лететь полторы тысячи метров, но что бы использовать целиком её разрушительные свойства, нужно, чтобы цель не находилась далее восьмисот метров.

Электритовая мина разрывалась при помощи часового механизма, который приводился в действие в минуту выхода мины из трубы. Взрыв происходил в момент, отмеченный на циферблате при помощи стрелки рукою выпускающего мину как раз в тот миг, когда мина должна была вылететь. В то самое мгновение, когда электрический удар должен был выбросить мину, нужно было одной рукой повернуть стрелку и поставить ее на нужную цифру, обозначающую расстояние и почти немедленно другой рукой нажать пуговку. Удобная система зрительных стекол и рукояток упрощали этот момент до крайности и опытные прицельщики умудрялись наводить прицел и выбрасывать мину в полсекунды.

Все, что видел и слышал Меранд, удовлетворяло его вполне. И когда адмирал Видо, после осмотра, спросил каково его мнение, тот ответил:

— Все зависит, по-моему, только от экипажа.

— Он весь в сборе. Вы можете его испытать.

Тогда, созвав офицеров и остальных служащих аэронефа, адмирал Видо заявил им:

— Господа, вот ваш начальник. Вы можете полагаться на него. Он поведет вас за собой на поле битвы, где вы пустите в ход всю разрушительную мощь этих сооружений. Это, разумеется, сопряжено с опасностями, но помните, что от вас зависит, быть может, остановить нашествие, которое осмеливается угрожать нашей Европе.

Но еще больше, чем слова министра, всех заразила энергия Меранда. Он только вечером покинул аэронефы, чтобы провести несколько часов с матерью и сестрой. Каждый аэронеф был им испробован, все детали проверены, все эволюции проделаны. И над земной листвой, которую осеннее солнце озаряло своим золотистым сиянием, в продолжение нескольких дней парили гигантские желтые птицы, то скользя над самыми деревьями, то поднимаясь до облаков, но не перелетая за пределы парка. Множество зевак приезжало туда из Парижа.

Газеты преподносили публике якобы достоверные отчеты о приготовлениях и предполагаемых планах воздушной эскадры. Но все это были чистейшие выдумки, так как ни один газетный сотрудник не был допущен в Шале. Обе дороги — Медонская и Кламарская — были заграждены стражей из солдат и полицейских агентов.

Масса публики собиралась на Медонской террасе, античный парапет которой целые дни был унизан многими рядами зрителей, любующихся на необычайный спектакль маневрирующих аэронефов над сенью густого леса предместья, и злобою дня все время служили Меранд, воздушная эскадра и планы предстоящей кампании.

V. Воздушная битва

Несмотря на старания и усердие персонала, Меранд спустя восемь дней после начала маневров, не чувствовал себя еще полным хозяином своего положения и охотно отложил бы отправление эскадры еще на несколько дней, но из Малой Азии и с Босфора донеслись серьезные и неутешительные известия. Константинополь был окружен. Жёлтые устроили на Босфоре и Мраморном море гигантский мост паром по приказанию Тимура. Переправа полчищ и блокада проливов началась. Монгольская кавалерия наводнила Балканский полуостров, но, внезапно изменив стратегический план — она отхлынула за Дунай и загородила за собой все дороги. От неё отделились, однако, смелые отряды, рассевшиеся по Трансильвании, Венгрии и Далмации. Эти отряды разоряли те страны, по которым рыскали и ждали взятия Константинополя, что уничтожило бы препятствие, задерживающее дальнейший ход вторжения, чтобы двинуться дальше авангардом на центральную Европу. Аэронефы изливали на Константинополь потоки огня. Однако, разгром и пожары, по-видимому, нисколько не склоняли город к сдаче. Его энергично отстаивали войска греко-болгарской федерации.