Азимут «Уральского следопыта» - [45]

Мой рассказ — о таком вот крохотном передвижном микропоселке, где живет и трудится бригада мастера Николая Глебова.

…Проводы Шуругая были назначены на первый день ледохода. Пожалуй, не всякая золотая рыбка удостаивалась такого внимания. Даже ребята, только что отстоявшие ночную вахту, не легли спать. Едва отмывшись в душе, они подключились к общим хлопотам. Отыскали большое ведро, соорудили специальный черпак. Словом, церемония предполагалась торжественная.

А сама эта история качалась в первые месяцы длинной северной зимы. Долбя лед для будущей полыньи, парни из поддежурной вахты вытащили полузадохнувшегося щуренка. Для ухи маловато. Вернуть в реку — все равно не выживет: время самое заморное, кислорода в воде не хватает.

— Может, в емкости перезимует? — предложил кто-то.

Решили попробовать. Бросили щуку в большую цистерну, где хранилась вода для буровой. Стальной аквариум пришелся впору: температура плюсовая, корму хватало — чуть ли не каждый из бригады подбрасывал в цистерну хлебные корки. На вегетарианских харчах щуренок — его по-сибирски назвали Шуругаем — разъелся, вырос вдвое, привык к новым своим покровителям. Стоило только поднять крышку цистерны, как он сам всплывал за подкормкой.

И вот — снова на волю.

День был светлый, солнечный. Подмазученная вода отливала лиловатыми пятнами. Щуренок спокойно бултыхался в ведре, будто угадывая новый поворот в своей рыбьей судьбе.

— А если на сковородку, ребята? — высказался какой-то шутник.

На него сердито прицыкнули. Это было кощунством — отнять подаренную жизнь. Еще несколько шагов, и бурильщик Саша Анищенко опрокинул ведро в просвет между льдинами.

— Смотри, на удочку не попадайся.

Щуренок, словно прощаясь с буровиками, вильнул в воде хвостом и исчез под набежавшей льдинкой.

— Интересно как устроено, Александр, — явно подначивая, сказал дизелист Федор Нечаев. — Этого ты сейчас в речку бросил, а на сотню других снасти поставишь.

— Так то чужие, — добродушно отшутился Анищенко. — А Шуругай уже вроде сродственника. Как в кино говорится: воспитали Бабу-Ягу в своем коллективе.

Они разошлись по вагончикам — кто досыпать после вахты, кто готовиться к следующей. Но долго не проходило это ощущение приподнятости, праздничности, вызванное и ярким солнцем, искрящимся на белом снегу, и ледовой подвижкой, как бы открывающей дорогу в весну, и проводами маленького щуренка, с помощью людей перезимовавшего трудные морозные месяцы.

По пути в свой вагончик Анищенко забежал к буровому мастеру. Было время связи, и Николай Дмитриевич Глебов охрипшим голосом кричал в микрофон рации:

— Подбаза, передай на базу! Подбаза, передай на базу! Пусть срочно шлют переводники! Срочно шлют переводники! И скобу для вытаскивания челюстей! Челюстей. Вертолет есть, нет? Вертолет! На чем вахту вывозить? Как понял, прием. Как понял, прием. Понял, говоришь! У меня все.

Он лихо щелкнул переключателем, тыльной стороной руки вытер пот со лба и вдруг неожиданно усмехнулся, отчего его лицо, только что озабоченное и напряженное, сразу стало озорным, почти мальчишеским.

— Ну, проводил милого дружка до самого порожка? Видал, как вы вышагивали. Ни дать ни взять — почетный караул.

— Сам небось не таскал к цистерне сухарики?

— Таскал, как не таскать. Что ни говори, живое — оно и есть живое. Ну, да ладно. Из твоей вахты кто летом в отпуск идет?

Анищенко словно ждал этого вопроса. Вынул из кармана сложенный вчетверо тетрадный лист.

— Сам собираюсь. Вот заявление, подпиши.

Глебов отвел руку.

— Погоди, пятьдесят восьмую доведем.

— Договорились. Ты подпиши, подпиши.

Еще некоторое время их руки выписывали замысловатые фигуры над столом, будто безмолвно продолжая спор. Наконец Глебов с коротким смешком взял заявление.

— Имей в виду, так и пишу: «Согласен на отпуск после испытаний Р-58».

— Дмитрич, побойся бога! Испытания-то и без меня проведете.

— Вот-вот, — в голосе мастера зазвучали ворчливые нотки. — Вам бы только дырку в земле сделать. А ради чего — не касается?

Несколько лет назад разведчики Уренгойской экспедиции открыли крупнейшее в мире месторождение природного газа. Нынче они ищут здесь же заполярную нефть. Эта задача несравненно труднее: то ли бурить километр-полтора, то ли углубляться в землю на три-четыре километра. Точных рекомендаций геологов и геофизиков пока на этот счет нет, 58-я буровая вроде на перспективном месте стоит. Поэтому и заинтересован мастер, чтобы опытные бурильщики ее до ума довели.

— Касается, конечно. Да ведь свет-то клином на Анищенко не сошелся. — Александр с отрешенным видом глянул в окно, и его энергичное, ястребиного росчерка лицо выразило чуть деланное уныние. — А ребятишкам отогреться надо. Опять же фрукты… Не где-нибудь, в тундре живут.

— Снова в Молдавию покатишь?

— Обязательно! — оживился бурильщик, чувствуя некоторое смягчение обстановки. — Деревенька тихая, Днестр рядом, винограду — хоть танцуй на нем. Я уж там совсем свой, на каждую свадьбу зовут. А разгуляться надо — хоть в Одессу, хоть в Кишинев. Ну, даешь добро?

— Замену подбирать надо, — неопределенно согласился Глебов. — Говорят, на базу бурильщики прибыли, что у тебя сегодня?