Азиаты - [109]
У церкви толпился народ. Прежде чем войти в неё, люди направлялись в боковой палисадник, где за оградой зозвышался земляной холм, покрытый венками. На деревянном кресте чётко вырисовывалась надпись: «Во имя триехъ лицехъ Единаго Бога здесь лежит Артемий Петровичъ Волынской которой жизни своея имел 51 год. Представился июня 27 день 1740 года. Тут же погребены Андрей Фёдорович Хрущов и Пётр Еропкин».
Татищев положил на могилу цветы, постоял немного, затем отправился внутрь церкви, зажёг три свечи в память об усопших. Вышел из неё наполненный чувством жалости, слёзы на глазах промокнул платочком. Потеплело на сердце у старого генерал-поручика — жить захотелось. Отойдя от церкви, увидел целый кортеж царских карет, запряжённых шестёрками рысаков. В первой — императорская челядь: дети, девки нарядные; во второй — Анна Леопольдовна, в третьей — дочь Петра Великого Елизавета. Остановился Василий Никитич, отвесил поклон и услышал звонкий голос дочери Петра:
— Василий Никитич, где же вы затерялись-то?! А мы вас ищем…
Кареты пронеслись мимо. Татищев посмотрел им вслед, проворчал себе под нос:
— Ищете, как же, век бы вас не видать, искателей таких…
Было это в день поминовения, а через недельку приехали за Татищевым люди из императорского дворца, пригласили в повозку и отвезли к Остерману. Глава кабинета министров, преданный слуга Бирона, сидел, как и прежде, на своём месте. Татищев удивился, не скрывая неприязни к хитрому и коварному царедворцу:
— Иные мрут и в глухой безвестности тонут, а с вас, как с гуся вода…
— Чист душой и совестью, оттого и не липнет ко мне никакая скверна. Многим я досадил, но многих и освободил. Ты-то, Василий Никитич, тоже мне своим освобождением обязан. Если б не я, то никто бы и не вспомнил о тебе, так бы и сидел в каземате. Это ведь я Анне Леопольдовне о тебе словцо замолвил…
— Ну, Андрей Иванович, не думаю, чтобы ты сделал это ради особого расположения ко мне. Коль столь уважаешь меня — что же ты позволил оклеветать меня Бирону и его прихвостням? Теперь-то мне известно, что сам обер-камергер вместе с Шембергом науськивали на меня уральских заводчиков, воевод и всяких прочих господ. Это по их наущению сыпались лживые доносы в твою канцелярию… Ладно, Андрей Иванович, не клони лоб и глаза не прячь. Скажи правду, чего ради за меня перед регентшей хлопотал? Зачем я тебе понадобился?
— Ясно, Василий Никитич, что не только ради личных симпатий к тебе отправился я к регентше. Обстановка сложилась, что пришлось вспомнить мне о Татищеве. В Персии посол наш, Калушкин, помер… Считай, два года астраханский губернатор Голицын без посланника обходился. Толмач Братищев исполнял обязанности дипломата. Но нынче без своего человека в Персии никак нельзя. По последним сведениям, Надир-шах направился из Тегерана в Дербент. Вот, посмотри, — Остерман пододвинул бумагу к Татищеву. — Князь Голыцын пишет: Надир-шах собирается идти войной на лезгинцев, подтягивает войска к российским границам… Надо бы как можно быстрее укрепить русскую дипломатию при персидском шахе.
Татищев усмехнулся:
— Из меня дипломата не получится, больно крут я во всех делах, а в дипломатии тем паче.
— Не в дипломаты я тебя прочу, Василий Никитич. Князя Голицына отправим к шаху, а ты заступишь на место астраханского губернатора. Этим я только и взял Анну Леопольдовну. Сказал ей, что способнее Татищева вести губернские дела нет дворянина в русском Отечестве. Голицына отправим к Надир-шаху, а ты из Астрахани поддержишь посланника. Да и другое дело ляжет на твои плечи. Слышал, небось, весной калмыцкий тайдша Дондук-Омбо помер, опять в калмыцкой степи началась борьба: престол калмыки делят…
— Ладно, господин Остерман, дай с мыслями собраться…
— Некогда, Василий Никитич, надо собираться в дорогу. Указ Анны Леопольдовны уже готов: сослужи службу России ещё раз, авось, и греки прошлые простятся и забудутся… По прибытии в Астрахань займись ещё трухменцами: триста тысяч кибиток трухменских прикочевало к Яику и Волге.
8 августа коллегия иностранных дел сообщила Татищеву реестр и содержание протоколов по калмыцкой комиссии. Через два дня вышел указ об отправлении багажа тайного советника Татищева на ямских подводах. В реестре казённые подарки калмыцким владельцам: кусок штофу с серебряными и шёлковыми травами, сукна разные, соболя, материя камка, меха и кирпичный чай, коей особенно любят калмыки. Пустился Татищев в путь, а перед тем отправил донесение в Астрахань генерал-кригс-комиссару, астраханскому губернатору князю Голицыну о том, что едет по калмыцким делам. Две роты сопровождали Татищева в Астраханскую губернию. По прибытии в Царицын Татищева встретил полковник Кольцов. Вести нерадостные: вся степь калмыцкая кипит в междоусобной сваре. Старший сын Дондука-Омбо убит не без помощи второй жены умершего тайдши, кабардинской княжны Джаны. Сначала Джана хотела бежать за Яик, чтобы найти спасение у туркмен или хивинцев, но передумала и подалась в Ка барду. Оттуда начала охотиться за старой ханшей Дарма-Балой, чтобы убить её. Проведав же, что в Астрахань едет генерал Татищев, Джана спустилась с гор и засела со своими людьми в Рын-песках под Астраханью. Приближаясь к Астрахани через Селитряной городок по реке Ахтубе, встречаясь с калмыцкими нойонами и зайсангами, Татищев утвердился во мнении, что калмыцкий вопрос одним махом не решишь, придётся повозиться изрядно.,
Исторический роман Валентина Рыбина повествует о борьбе хивинских туркмен за независимость и создание собственного государства под предводительством известного туркменского вождя Атамурад-хана.Тесно с судьбами свободолюбивых кочевников переплетаем ся судьба беглого русского пушкаря Сергея. Проданный в рабство, он становится командующим артиллерией у хивинского хана и тайно поддерживает туркмен, спасших его от неволи.
Творчеству писателя Валентина Рыбина — автора поэтических сборников «Добрый вестник», «Синие горы», «Каджарская легенда», повести о пограничниках «Тайна лысого камня», — присуща приверженность к историческим темам.История зарождения великой дружбы русского и туркменского народов с особой силой волнует писателя. Изучению ее В. Рыбин отдал немало творческих сил и энергии. Роман «Море согласия» — плод напряженного труда писателя. Он повествует о первых шагах сближения русских и туркмен, о тех драматических событиях, которые разыгрались у берегов Каспия полтора столетия назад.
В новом романе писатель лауреат Госпремии ТССР им. Махтумкули В. Рыбин рассказывает о жизни Туркменистана с 1924 по 1945 год — время строительства социализма, первых довоенных пятилеток и периода Отечественной войны. Через трудные испытания проходят герои романа — братья Каюмовы — Ратх и Аман. Тесно переплетаются с их судьбой в судьбы красных командиров — Ивана Иргизова, Василия Чепурного, Сергея Морозова.Роман написан на основе подлинных событий.
Валентин Федорович Рыбин лауреат Государственной премий ТССР им. Махтумкули. В настоящую книгу вошли повесть «Царство Доврана» и рассказы «Берёг загадок», «Член кооператива», «Джучи», «Сотый архар».
В романе лауреата Государственной премии Туркменистана им. Махтумкули, автора ряда исторических романов («Море согласия», «Государи и кочевники», «Перелом», «Огненная арена», «Разбег» и др.) вскрывается исторический пласт в жизни Закаспийского края 1912-1925 гг.Основной мотив произведения - сближение туркменских дехкан и русских рабочих, их совместное участие в свержении царской власти и провозглашении Туркменской Советской Социалистической Республики.Рецензент: доктор исторических наук А. А. Росляков.
Писатель В. Рыбин, лауреат Государственной премии имени Махтумкули, автор известного романа «Море согласия», свой новый роман посвятил русско-туркменским связям XIX столетия. В нём показан период 30—40-х годов, когда на российском престоле сидел царь-тиран Николай I, когда Ираном правил не менее жестокий Мухаммед-шах, а в Хиве и Бухаре царил феодальный произвол ханов. Четыре государя вели в тот период жесточайшую борьбу за туркменскую землю. А кочевники-туркмены боролись за свою независимость, за обретение государственности.
Салиас-де-Турнемир (граф Евгений Андреевич, родился в 1842 году) — романист, сын известной писательницы, писавшей под псевдонимом Евгения Тур. В 1862 году уехал за границу, где написал ряд рассказов и повестей; посетив Испанию, описал свое путешествие по ней. Вернувшись в Россию, он выступал в качестве защитника по уголовным делам в тульском окружном суде, потом состоял при тамбовском губернаторе чиновником по особым поручениям, помощником секретаря статистического комитета и редактором «Тамбовских Губернских Ведомостей».
В книгу вошли незаслуженно забытые исторические произведения известного писателя XIX века Е. А. Салиаса. Это роман «Самозванец», рассказ «Пандурочка» и повесть «Француз».
Екатерининская эпоха привлекала и привлекает к себе внимание историков, романистов, художников. В ней особенно ярко и причудливо переплелись характерные черты восемнадцатого столетия — широкие государственные замыслы и фаворитизм, расцвет наук и искусств и придворные интриги. Это было время изуверств Салтычихи и подвигов Румянцева и Суворова, время буйной стихии Пугачёвщины…
Он был рабом. Гладиатором.Одним из тех, чьи тела рвут когти, кромсают зубы, пронзают рога обезумевших зверей.Одним из тех, чьи жизни зависят от прихоти разгоряченной кровью толпы.Как зверь, загнанный в угол, он рванулся к свободе. Несмотря ни на что.Он принес в жертву все: любовь, сострадание, друзей, саму жизнь.И тысячи пошли за ним. И среди них были не только воины. Среди них были прекрасные женщины.Разделившие его судьбу. Его дикую страсть, его безумный порыв.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.