Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию - [132]

Генрих, однако, оказался непримиримым. Он заявил, что совершенно удовлетворен усердием, проявленным де Гокуром, но прежде чем он даст разрешение на его освобождение, все должно быть доставлено в Лондон. Поэтому француз нанял корабль, заплатил выкуп за английских пленников, снабдил их всех новой одеждой и ливреями и доставил их вместе с драгоценностями короля в лондонский Тауэр. Через неделю прибыл второй корабль с бочками вина. И снова де Гокур и д'Эстутевилль решили, что выполнили все условия короля, и попросили освободить их, но Генрих покинул Лондон, не дав им ответа. Четыре с половиной месяца спустя, не посоветовавшись с ними, без их ведома или согласия, не выплатив им компенсацию, он приказал освободить всех англичан, живших за счет де Гокура в Тауэре.[709]

25 января 1417 года, в тот же день, когда де Гокур получил безопасный пропуск для своего корабля "с двенадцатью или четырнадцатью моряками", доставившего заключенных и вино, он также получил разрешение вернуться во Францию. Это было сделано для того, чтобы он мог завершить свои приготовления, а также потому, что на него была возложена особая миссия при французском дворе. На тайной встрече между герцогом Бурбонским и Генрихом V король сказал, что, возможно, он готов отказаться от своих притязаний на трон Франции, если Карл VI согласится принять условия Бретиньского договора и откажется от всех своих прав на Арфлер. Бурбон предположил, что это предложение настолько разумно, что он даже готов принести оммаж самому Генриху, как королю Франции, если Карл VI отвергнет его. Рауль де Гокур был выбран для того, чтобы передать условия Генриха и убедить Карла VI и его советников принять их. Но это была еще одна безнадежная задача. Предложение было фиктивным. Второе вторжение во Францию было неизбежно, и, как Генрих сообщил сэру Джону Типтофту в тот самый день, когда де Гокур получил пропуск, "я не откажусь от своей экспедиции ради любого соглашения, которое они заключат".[710]

Все усилия де Гокура оказались напрасными. Хотя он спас герцогов Бурбонского и Орлеанского от 40 000 крон (около $4 443 600 сегодня), которые Генрих потребовал от них в качестве гарантии своего возвращения к 31 марта, мир между Англией и Францией не приблизился. В попытках добиться освобождения себя и д'Эстутевилля он лично остался без 13 000 крон, но они все еще оставались пленниками короля. Более того, когда Генрих на смертном одре отдал приказ, чтобы некоторые из его французских пленников не были освобождены, пока его сын не достигнет совершеннолетия, имя де Гокура было в их числе. Прошло десять лет после битвы при Азенкуре, прежде чем он наконец обрел свободу, и только потому, что его выкуп был необходим для компенсации выкупа, потребованного французами за освобождение Джона Холланда, графа Хантингдона.[711] Его дальнейшая карьера доказала мудрость Генриха, державшего его в плену. После окончательного возвращения во Францию де Гокур посвятил себя службе дофину и участвовал во всех военных кампаниях против англичан. Назначенный капитаном Орлеана и губернатором Дофине, он отличился как на поле боя, так и вне его, был первым защитником Жанны д'Арк и вместе с ней снял осаду Орлеана и присутствовал на триумфальной коронации дофина в Реймсе. Он прожил достаточно долго, чтобы увидеть повторное завоевание Нормандии и Аквитании, и к моменту своей смерти, в возрасте восьмидесяти или девяноста лет, он мог с удовлетворением осознавать, что был одним из главных архитекторов окончательного изгнания англичан из Франции.[712]

Еще одним из пленников Генриха, сыгравшим впоследствии ведущую роль в восстановлении французской монархии, был Артур, граф Ришмон. До пленения при Азенкуре, несмотря на союз своего брата герцога Бретани с Англией, он был активным сторонником дела арманьяков. Находясь в плену, Генрих V убедил его изменить свою политическую ориентацию, с тем чтобы он стал активным сторонником англо-бургундского союза. Он согласился стать союзником и вассалом английского короля и, как мы уже видели, получил разрешение вернуться во Францию по условно-досрочному освобождению, пока он оставался в компании графа Саффолка. Скрывшись после смерти Генриха, он через год женился на Маргарите Бургундской, дочери Иоанна Бесстрашного и вдове дофина Людовика Гиеньского. В 1425 году дофин Карл, еще не коронованный и не помазанный, предложил ему пост коннетабля Франции, и во время второго эффектного политического разворота граф Ришмон вернулся к своим арманьякским корням. Его реформы французской армии и победы над англичанами в битвах при Патэ (1429) и Форминьи (1450) открыли путь к отвоеванию французами Нормандии.[713]

Брат и пасынок герцога Бурбонского — Людовик де Бурбон, граф Вандомский, и Карл д'Артуа, граф д'Э, — после освобождения в 1423 и 1438 годах также взялись за оружие против англичан. После двадцати трех лет плена, в возрасте сорока пяти лет, Карл д'Артуа отомстил за потерянную молодость, став лейтенантом французского короля в Нормандии и Гиени.[714] У самого герцога Бурбонского такой возможности не было. В июле 1420 года ему были предложены условия, которые могли бы обеспечить его освобождение, хотя опыт Рауля де Гокура не предвещал ничего хорошего. Ему было разрешено вернуться во Францию под обещание, чтобы найти сто тысяч золотых крон для выкупа, при условии, что он также убедит своего сына, графа Клермонского, присоединиться к англо-бургундскому союзу и предоставит важных заложников, включая своего второго сына. Все его усилия выполнить эти условия оказались безуспешными, и хотя Генрих V умер, оставаясь на свободе, в отличие от графа Ришмона он не считал свои обязательства выполненными. Он вернулся в Англию, где плен не помешал ему стать отцом незаконнорожденной дочери, и умер в Болингброке в 1434 году. Даже после смерти он не вернулся домой, так как был похоронен во францисканской церкви Лондона.