Азбука - [17]
Превращение Бачинского из опекаемого матерью астматика в солдата — поразительный триумф воли: «…любовница моя зовется волей». Наверное, воле помогли и семейные традиции отца-легионера, сражавшегося в битве на реке Стоход[102]. Об этом превращении писали критики, воздавая честь героическому поэту-бойцу. Однако другой конфликт, с которым должна была справиться его воля, критики обходят молчанием. Мать Бачинского, урожденная Зеленчик, была родом из известной полонизированной еврейской семьи. Ядвига Зеленчик, кажется, кузина Кшиштофа, учившаяся со мной в Вильно на юридическом, прославилась, выиграв конкурс красноречия. Стало быть, Кшиштоф был по матери евреем, а по некоторым сведениям (хотя здесь мне недостает подробностей), его отец тоже поменял фамилию. Так или иначе, он должен был прекрасно осознавать, что его место в гетто, и это ставило перед ним неразрешимую проблему солидарности. Вне всякого сомнения, осознавал он и то, что, несмотря на боевое содружество, в среде ровесников из Армии Крайовой скрыта та же пропорция, что и в школьной драке: пятеро против тридцати с лишним, а среди этих пятерых — только два-три не-еврея.
Наследник польской романтической поэзии (прежде всего Словацкого), он совершенно сознательно приносил себя в жертву родине, зная при этом, что родина его не хочет. Более того, он чувствовал, что народ, с которым его объединяют не только узы крови, но и история нескольких тысячелетий, — это еврейский народ в гетто. Некоторые стихи явно свидетельствуют об этом, хотя, учитывая экзистенциальные проблемы Бачинского, его поэзия могла бы обнажить их больше. Романтический тон ложился на полосы светлого самосознания как темный налет.
Огромные сосны, голубое небо, бегущие с гор чистые ручьи, где-то высоко — снега Каскадного хребта. Такая картина всегда предстает передо мной, когда я думаю об этом городке среди лесов штата Орегон — собственно, на краю лесов, которые тянутся в сторону океана, в то время как на востоке простираются обширные сухие и местами пустынные земли.
Через Бенд всегда проезжаешь по дороге на север — в штат Вашингтон и в Скалистые горы Канады. Или в более близкие места — например, в индейскую резервацию близ Хот-Спрингс. Там действительно есть горячие источники. Белый человек, как всегда, оставил индейскому племени бесплодные холмы, где растут только мескитовые деревца. Однако случилось так, что доктор из близлежащего городка посоветовал индейцам, как можно использовать горячие источники на их территории. Они построили гостиницу, бассейны, посадили деревья — прекрасный оазис посреди пустыни, работа и доход для всего племени.
Для меня Бенд (и упомянутый индейский центр Канита) — это еще и мысль о счастливых минутах, которые мы не ценим, поскольку в глубине всегда таится какая-то тревога. А потом мы перебираем нанизанные на нитку хорошие и плохие мгновения, пытаясь отделить одни от других.
Родом из Рейхберга[103] (Либерца) в Чехии. Как-то раз на вопрос, знает ли она чешский, Ханна ответила: «Чешский? Прислуга говорила по-чешски». Училась она в Вене, в 1925 году защитила диссертацию о Томасе Манне. Войну вместе с мужем, переводчиком с немецкого, пережила на ферме в Дордони. Троцкистские связи (она лично знала Троцкого). Руководительница парижского бюро International Rescue Committee[104]. Ко мне поначалу относилась с недоверием — говорят, я производил плохое впечатление. В дальнейшем воспылала к нам любовью и каждое воскресенье приезжала в Бри[105], а затем и в Монжерон[106]. Бесконечная трескотня на двух языках — ее английский был так же хорош, как французский. Она была послана нам Провидением: благодаря ей Буттингеры[107] дали нам беспроцентную ссуду на покупку дома.
Когда в 1948 году мне довелось побывать в Сан-Франциско, я еще не знал, что по другую сторону залива находится город, в котором мне суждено прожить дольше, чем где бы то ни было, и в этом отношении с ним не сможет сравниться даже Вильно моих школьных и студенческих лет. От посещения Сан-Франциско я был в восторге, но как от другой планеты — мне бы и в голову не пришло там поселиться. И все же, несмотря на тот первый приезд, в 1960 году, когда я согласился там преподавать, мои представления о Беркли оказались ложными. Я думал, что город лежит на берегу залива — какое там: бетон на свалках, суша, вырванная у моря ради выгоды, мокрые пустыри, рядом кварталы фабрик и складов, дальше район негритянского гетто и только выше — город белых. Я думал, пляжи и бассейны — какое там: ни крупинки песка, а вода слишком грязная и холодная — здесь берега Тихого океана омывает холодное течение. Вид из верхнего Беркли на залив, острова и городские небоскребы великолепный, но совершенно лунный — как экстракт американских пространств и отчужденности человека. Я попал туда, чтобы терпеть, а не любить. Одновременно мне пришли два предложения — из Беркли и Индианского университета в Блумингтоне. Если бы я выбрал Индиану, то, возможно, мне было бы легче обрести гармонию с тамошней природой. Тем не менее хотел я того или нет, пейзажи Калифорнии срослись у меня с пейзажами Литвы.
Книга выдающегося польского поэта и мыслителя Чеслава Милоша «Порабощенный разум» — задолго до присуждения Милошу Нобелевской премии по литературе (1980) — сделала его имя широко известным в странах Запада.Милош написал эту книгу в эмиграции. В 1953 г. она вышла в Париже на польском и французском языках, в том же году появилось немецкое издание и несколько англоязычных (в Лондоне, в Нью-Йорке, в Торонто), вскоре — итальянское, шведское и другие. В Польшу книга долгие годы провозилась контрабандой, читалась тайком, печаталась в польском самиздате.Перестав быть сенсацией на Западе и запретным плодом у нас на Востоке, книга стала классикой политической и философской публицистики.
Книга нобелевского лауреата 1980 года Чеслава Милоша «Придорожная собачонка» отмечена характерными для автора «поисками наиболее емкой формы». Сюда вошли эссе и стихотворения, размышления писателя о собственной жизни и творчестве, воспоминания, своеобразные теологические мини-трактаты, беглые заметки, сюжеты ненаписанных рассказов. Текст отличается своеобразием, богатством мысли и тематики, в нем сочетаются проницательность интеллектуала и впечатлительность поэта.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Чеслав Милош не раз с улыбкой говорил о литературной «мафии» европейцев в Америке. В нее он, кроме себя самого, зачислял Станислава Баранчака, Иосифа Бродского и Томаса Венцлову.Не знаю, что думают русские о Венцлове — литовском поэте, преподающем славянскую литературу в Йельском университете. В Польше он известен и ценим. Широкий отклик получил опубликованный в 1979 г. в парижской «Культуре» «Диалог о Вильнюсе» Милоша и Венцловы, касавшийся болезненного и щекотливого вопроса — польско-литовского спора о Вильнюсе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).