Азау - [4]

Грянет небесная тьма

И все мы погрязнем в беде…

Верно, что лев постарел.

Поправиться, видно, не мог.

Каждый болтун осмелел -

Плевался на львиный порог.

Лев от болезни своей

Измаялся весь и раскис…

Нынче уж нет средь мужей

Лучше, чем пакостный лис.

Гонору сколько и зла.

И ненависть – в каждом глазу.

Вот и молва уж пошла:

Владыкою будет в лесу!

Если же я напишу

И гласности слово предам,

Знать будет, жулик и шут,

Какой он мерзавец и хам!

МОСЬКА И ОВЧАРКА

Ног хозяйки ласково касаясь,

Моська в доме в сытости жила.

Вся насквозь от стужи содрогаясь,

Дом овчарка люто стерегла.

И однажды, дрожь унявши в теле,

Вдруг спросила моську у дверей:

– Расскажи мне, чем же в самом деле

Ты хозяйке глянулась моей?

Самый жирный лакомый кусочек

В рот тебе кладут своей рукой.

Ты по нраву и хозяйской дочке,

И хозяйке нравишься самой.

Я ж весь день, на проходящих мимо,

Лаю – дом хозяйский сторожу.

И частенько, голодом томима,

Вдоль порога мерзлого лежу.

Вор не смеет к дому подобраться -

Не унесть своих ворюге ног.

Не люблю к хозяину ласкаться.

И тружусь всю жизнь – не за кусок.

Мосек жизнь – пушистые ладони,

Шелк перин, конфеты, калачи

А овчарки, гончии, в погоне -

Часто в пропасть падают в речи.

БАРС И КОТ

Барс в Черный лес повадился ходить,

Охотиться-его предназначёнье.

Однажды он решил кота спросить,

Что вдруг пред ним предстал на возвышенье:

Мой родич, как ты мал и хил, – видать,

Что схожи мы и одного мы рода,

Но сызмальства привык ты воровать.

В теленке виден вол – то глас народа.

Ты издавна позоришь славный род,

Ты издавна везде слывешь ворюгой.

Мурлычешь сказки под нос – лжет твой рот,

И лжет душонка-лености подруга.

Прищурясь, со стола крадешь ты хлеб,

0 чести рода беспокоясь мало.

Ты родичей нё помнишь, глух и слеп,

На пепле очага лежишь устало.

Тебя повесить надо бы давно,

Не стыдно ли красть пищу у слепого?

Обманывать хозяев не грешно?

Твое и лживо и плаксиво слово.

– Что делать, родич, трудная наука

У человека жить, – ответил кот. -

Я потерял давно стрелу от лука,

Охотиться зимой – мороз прибьет.

ОРЕЛ И ЕЖ

Орлу печально еж твердил:

– Камней я этих сторожил,

Уж столько стерегу их лет,

Что больше сил моих уж нет.

Возьми с собою к облакам,

Хотя б на прутике пока,

Взгляну хоть раз за перевал,

Ведь никогда там не бывал.

Тоска съедает душу мне.

И небо вижу я во сне,

Ведь всякий может помечтать…

Ты научи меня летать!

Орел, нахмурившись, сказал:

– Сиди, родимый, возле скал.

И грейся солнышком с утра.

Добра не ищут от добра.

Солдатом будь или вождем -

Не для полета ты рожден.

Но еж настырно приставал,

Орлу покоя не давал:

– Возьми с собою – будь что будь

Пусть небу распахнется грудь!

– Ну-ну, – орел тогда сказал.

И вверх ежа с собой поднял.

Летал орел, круги крутил.

Ежа летать он все учил.

А после когти он разжал

И еж на горный кряж упал.

Не встал, а лишь едва вздохнул

И тут же ноги протянул.

Когда нет крыльев у тебя,

Летать – знать, не твоя судьба.

С крылатым вместе полететь,

Как безголосому – запеть.

КОЗЕЛ И СЕРНА

Однажды козел гордо серну спросил:

– Что носишься ты, выбиваясь из сил?

И что ты нашла в этих хмурых горах

– Повсюду там смерть свой расставила страх.

Уж лучше пойдем-ка со мной в огород

Не тронет охотник, скала не прибьет.

Сказала с улыбкою серна козлу:

– Мне жизнь твоя, милый, в хозяйском углу,

С веревкой на шее, под сенью ножа,

Отвечу по правде, за так не нужна.

За сена клочок, что дадут на обед,

Сидеть на приколе? Как глуп твой совет.

Неужели ты сам не успел рассмотреть,

С рожденья – бок о бок живет твоя смерть.

Ты пленник пирушки – шашлык для гостей.

Копейка цена этой жизни твоей…

Мне – воля милее. Сестра мне скала.

Помру, так свободной – как вольно жила.

«Свобода прекрасна, мой друг, и по мне

– Уж лучше не жить, чем томиться в тюрьме!

*АЗАУ. Изд. «Иристон». Цхинвал, 1984 г.

This file was created

with BookDesigner program

[email protected]

04.01.2009