Азарт - [21]

От такой трогательной заботы я чуть не прослезился и с трудом сдержал раздражение. Но, видимо, всё-таки задёргался, так как эскулап перешёл к более волнующей меня теме:

– У нас целый час для разговора, так что соберись. Буду пытаться не только твоё согласие узнать, но и пожелания, условия выслушать. И для оптимизации нашего диалога давай всё-таки опять попробуем экран и сразу два джойстика. Мой помощник слегка перенастроил простенькую программку, и ты теперь перед собой увидишь просто цветовое насыщение экрана. Всё просто: зелёный цвет будет означать твоё согласие, ну а красный – отрицание. Приступаем сразу же, джойстики у тебя в ладонях… Спокойно, расслабься… Просто представь себе очередную игру в «да и нет»…

Минут пять мои руки спазматически пытались ухватиться за рукояти управления электронными игрушками. Ещё четверть часа ушло на согласования моих ответов, которые я имел возможность наблюдать на экране перед собой. Движения рук суммировались, благодаря чему процент погрешности уменьшался, и итоговые результаты можно было считать шикарными. Дельно отвечать я умудрился четыре раза из шести. Один раз ответ получался ошибочным, и один раз оба цвета на экране застывали в равном противостоянии. Чем не насыщенный диалог? По сравнению с предыдущими днями я был говорлив, как базарная торговка.

Так и началась наша первая после моего попадания сюда продуктивная беседа. Док спрашивал:

– Так ты согласен впасть в кому на целый год? – Я нейтрально помалкивал. – Или у тебя есть какие-то условия? – Я несколько раз заполнял экран зеленым. Причём сам прекрасно видел результат своего ответа, и если получалось два раза сказать «да», опять «замолкал» до следующего вопроса или предположения. – И это условие касается непосредственно наших экспериментов?..

Вот так и общались. И за час действительно пришли к общему знаменателю. Господин Синицын получил от меня чёткое согласие на предстоящие нагрузки, а я от него добился отсрочки в два дня. Точнее даже не отсрочку, а время на попытку самому «уйти в неведомую даль», оставив тело выздоравливать в нужном для него состоянии. Это понимание далось моему собеседнику с трудом, и он одну и ту же фразу повторял в пяти или шести вариантах, настолько не мог поверить:

– То есть у тебя имеется возможность самостоятельно и целенаправленно уйти в глубокую медитацию, что внешне будет выглядеть, словно глубокая кома? – На это я отвечал «да» шесть раз. – Тебе помогут в этом твои восточные техники выхода в астрал? – Док высказал вполне правильное предположение, с которым я согласился. – Тебе требуется медленное течение игры для должной концентрации?

Десять раз зеленый цвет на экране.

– Ладно, будем пробовать, – принял окончательное решение Аристарх Александрович. – Сейчас придёт твоя сестра, поэтому ты хоть вначале игры покажи результат в доказательство своей возрождающейся разумности. Потом нам легче будет поддерживать твоё тело в неприкосновенности. Понимаешь, к чему я клоню? Твой отец может на меня обозлиться, устав ждать такое долгое время, и пригласить иных специалистов для твоего спасения. А они не все придерживаются единого мнения по поводу опухолей в мозгу.

До прихода Вероники меня успели облачить в доставленную из Канады новинку, так что моя сестричка удивилась моим электродоспехам:

– Однако! Что это на нём за странная пижама? – выдала она с порога, но, получив объяснения, успокоилась. – Мне показалось, что вы его опять пытаетесь водить силком по комнате, восстанавливая моторику ходьбы.

Были такие моменты на первых этапах лечения. Но док только отмахнулся от упрёка, предлагая Веронике усаживаться рядом с моим ложем:

– Не будем терять время и начнём с самого приятного. Сейчас ты получишь подтверждение на все сто, что брат тебя не только видит и слышит, но и понимает каждое слово. Задавай вопросы и смотри на экран…

Понятно, что док желал подстраховаться и с этой стороны, на случай гнева моего отца. Уж моя средняя сестричка кому угодно и что угодно докажет, если сама в это будет верить. А в том, что с моим разумом всё в порядке, она убедилась быстро, задав мне десятка два вопросов самого широкого спектра. После чего не удержалась от нескольких слезинок и требовательно уставилась на главврача:

– Говорите, что будем делать дальше?

Про предстоящий год комы доктор вначале ничего говорить не стал. Зато детально обрисовал ожидающую меня игру, добавив:

– Он уже может воздействовать на игровое поле двумя руками. На этой стадии от нас больше ничего не зависит. Медленно, не спеша будем поднимать скорость игры и вести наблюдения за восстанавливающимися в организме связями. В принципе уже завтра твоё присутствие будет не обязательно. Хотя… ещё от двух дней твоего участия в нашем эксперименте мы бы с Максимом-Адриано не отказались.

– Я всё на работе уладила, – заявила моя защитница и любимица. – Так что завтра и послезавтра буду здесь.

Дополнительная моральная и физическая поддержка от родного человека меня очень взбодрила. Поэтому уже без всяких сомнений и колебаний я ринулся в пространство моей болезненной фантазии. Ибо уже окончательно уверовал, что иной мир – это и в самом деле результат восточных техник, помогающих выходить из реальности в астрал. Только я не в астрал попал, а в детскую завлекаловку, доступную человеку в любом возрасте.