Аз-Зейни Баракят - [29]
От Омру бен Одви начальнику соглядатаев Каира
Донесение
о том, что было и происходило среди простого народа и прочих жителей Каира вечером во вторник седьмого дня месяца зу-ль-ка’да.
Старики, писцы диванов, судьи, знатоки прошлого едины во мнении о том, что подобного происходившему вечером во вторник седьмого дня месяца зу-ль-ка’да Каир доселе не видывал. Не ведомо такое и ни в какой другой стране. Я слышал все это своими собственными ушами от семинаристов Аль-Азхара, стариков молельни аль-Халлуджи, торговцев кварталов аль-Гурии и аль-Батынии, брадобреев, сидящих перед воротами аль-Музейнин; в молельне Слепых, в мечети Аль-Азхар. Ибо доселе еще не случалось, чтобы глашатаи выходили каждые полчаса. Их появлению предшествовал бой барабана. И всякий раз они сообщали о новом деле или приносили новую весть. Из-за множества вестей и обращений ни одно из них не повторялось дважды, хотя по обычаю султанский указ повторяют целую неделю ежедневно по пять раз.
Скопление народа было великое. Весь квартал аль-Батыния, все его жители — мужчины и женщины — высылали на улицу. Издавали радостные возгласы, махали руками, кричали во все горло. Говорили разное. Чтобы не быть многословным, повторю самое замечательное из того, что я слышал.
Первое. Многие громко благословляли Аз-Зейни после первого и четвертого обращения. Слова одобрения были на устах у всех, особенно у женщин. Они громко выкрикивали: «Да продлит аллах дни Аз-Зейни!» Все считают: Аз-Зейни известно, что вызывает страдания плоти и духа человеческих, ибо ему чуждо высокомерие и стремление подражать чужеземным порядкам. Его приводит в содрогание одно упоминание о несправедливости. Ему отвратительно, когда терзают людей. Коленопреклоненный, он творит молитву в положенные часы. Один торговец харисом[41], по имени Шалес ар-Рамадани (живет в первом доме квартала ар-Рум аль-Джавания, лет от роду немногим более сорока, седобородый), утверждал, что видит, как Аз-Зейни тайно выходит на улицу то днем, то ночью, чтобы незаметно узнать, как живет народ, от чего страдает и мучается. Торговец говорил, что аллах послал Аз-Зейни быть защитником бедняков в такие времена. Он добавил, что знает слугу из дома Аз-Зейни Баракята, который говорил, что его господин прежде, чем отойти ко сну, проливает горючие слезы, печалясь о том, что ночь опустила свое покрывало на безвинно страдающих от гнета и притеснений. Посему Аз-Зейни испытывает страшные душевные муки и просит у аллаха прощения за то, что не смог искоренить несправедливость.
После обнародования четвертого обращения распространился слух, будто Аз-Зейни явился к султану и они надолго уединились. Аз-Зейни будто бы сказал султану: «Ты будешь отвечать за своих подданных перед аллахом в день Страшного суда. И тебе воздастся и мне воздастся по заслугам за каждое преступление, которое совершилось с нашего ведома или без оного. И никуда не деться нам в тот день от его карающей десницы!»
Султан долго слушал его. Аз-Зейни перемежал свои слова стихами из Корана, рассказами из жизни пророка, текстами законов, которые знают лишь самые сведущие улемы. (Купцы говорят, что Аз-Зейни знает весь Коран наизусть и имеет к нему рукописное толкование, не известное никому другому.) Аз-Зейни рассказал султану об эмире Шарр-беке, который забрал в свои руки торговлю солью на всей территории Египта. Если эмир ловит какого-нибудь несчастного, продающего соль за полдирхема, то отрубает у него правую руку, коли окажется, что левая у него уже отрублена, или правую ногу, если обе его руки уже отрублены, либо левую ногу, если правая нога и обе руки отрублены. А если оказывается, что нарушитель лишен конечностей, то вместо него наказание несет его брат, мать или сын. Благодаря тому, что Шарр-бек — единственный, кто торгует солью, он поднимает цену на нее, как ему вздумается.
Роман Вениамина Шалагинова рассказывает о крахе колчаковщины в Сибири. В центре повествования — образ юной Ольги Батышевой, революционерки-подпольщицы с партийной кличкой «Кафа», приговоренной колчаковцами к смертной казни.
В книгу члена Российского союза писателей, военного пенсионера Валерия Старовойтова вошли три рассказа и одна повесть, и это не случайно. Слова русского адмирала С.О. Макарова «Помни войну» на мемориальной плите родного Тихоокеанского ВВМУ для томского автора, капитана второго ранга в отставке, не просто слова, а назидание потомкам, которые он оставляет на страницах этой книги. Повесть «Восставшие в аду» посвящена самому крупному восстанию против советской власти на территории Западно-Сибирского края (август-сентябрь 1931 года), на малой родине писателя, в Бакчарском районе Томской области.
Так сложилось, что в XX веке были преданы забвению многие замечательные представители русской литературы. Среди возвращающихся теперь к нам имен — автор захватывающих исторических романов и повестей, не уступавший по популярности «королям» развлекательного жанра — Александру Дюма и Жюлю Верну, любимец читающей России XIX века граф Евгений Салиас. Увлекательный роман «Миллион» наиболее характерно представляет творческое кредо и художественную манеру писателя.
Роман «Коронованный рыцарь» переносит нас в недолгое царствование императора Павла, отмеченное водворением в России орденов мальтийских рыцарей и иезуитов, внесших хитросплетения политической игры в и без того сложные отношения вокруг трона. .
Фронтовики — удивительные люди! Пройдя рядом со смертью, они приобрели исключительную стойкость к невзгодам и постоянную готовность прийти на помощь, несмотря на возраст и болезни. В их письмах иногда были воспоминания о фронтовых буднях или случаях необычных. Эти события военного времени изложены в рассказах почти дословно.
Эти сказки написаны по мотивам мифов и преданий аборигенных народов, с незапамятных времён живущих на морских побережьях. Одни из них почти в точности повторяют древний сюжет, в других сохранилась лишь идея, но все они объединены основной мыслью первобытного мировоззрения: не человек хозяин мира, он лишь равный среди других существ, имеющих одинаковые права на жизнь. И брать от природы можно не больше, чем необходимо для выживания.