Айвазовский - [45]
Впрочем, было еще одно тайное место, куда нет-нет, да и наведывался Айвазовский. Изящный, ухоженный домик, или маленькое палацо с большим балконом, за занавеской которого скрывалось счастье и где неизменно пахло ландышами. Проходя или проплывая мимо домика с греческими колоннами, люди вдруг оказывались окруженными нежными звуками пианино или скрипки. Мелодия окутывала, музыкальные фразы весело плескались в канале, играли светотенями по стенам дома, и где-то на балконе за гипюровой занавеской нежно обнимались два силуэта.
Но не будем забегать слишком далеко вперед, уходя от официальной биографической линии нашего персонажа, продолжим историю Айвазовского в несравненной Италии, а ландыши, скрипка и изящная незнакомка? да никуда они от нас не денутся. Всему свое время, дорогой читатель, и ландыши непременно расцветут еще не один раз. Весной… сейчас же в разгаре лето.
В Венеции Айвазовский познакомился с Николаем Васильевичем Гоголем, который путешествовал в компании Николая Петровича Боткина,[120] очеркиста, литературного критика и переводчика, а также литератора Василия Алексеевича Панова.[121] Спутников писателя Айвазовский знал по собраниям у Кукольника и был душевно рад новой возможности пообщаться.
Встреча была приятна для обоих, так как Гоголь много слышал и как-то видел работы Айвазовского, а тот обожал произведения Николая Васильевича еще в пору своей учебы в Академии.
Недавно оправившись от тяжелой болезни, Гоголь много гулял, расположившись в удобной гондоле в обнимку с пузатой бутылкой недорогого вина. Он мог часами просто глазеть на открывающиеся виды, нанимая гондольера на целый день. Конечно, побывавшие в Венеции XXI века наши современники могут возразить, что гондола удовольствие не из дешевых, но так было не всегда. Во времена Гоголя в Венеции насчитывалось более десяти тысяч гондол, так что этот вид транспорта был отнюдь не дорогим.
Время от времени Айвазовский присоединялся к Гоголю, и тогда они брали гондолу на двоих и катались в свое удовольствие, разговаривая об искусстве или болтая о пустяках.
Вскоре Гоголь сообщил, что в ближайшее время намерен посетить Флоренцию, и пригласил Айвазовского поехать вместе, посмотреть галереи Уффици и Питти.[122] Во Флоренции Гоголя должен был ждать его друг Александр Андреевич Иванов[123] — художник, о котором говорили либо как о бродяге и нищеброде, либо как о новом святом. Иванов презирал работу на заказ, демонстративно отказываясь встречаться с готовыми купить картину или заказать что-либо господами. Он считал, что искусство должно быть для искусства и что порочный человек не может создать нечто по-настоящему стоящее. Уже много лет живя в Риме, Иванов писал картину своей жизни «Явление Христа народу», увидеть которую доводилось лишь избранным. Одним из счастливчиков, допущенных в мастерскую нелюдимого художника, был Николай Васильевич, его Александр Андреевич считал безусловно достойным этой высокой чести. «Гоголь — человек необыкновенный, имеющий высокий ум и верный взгляд на искусство… Чувства человеческие он изучил и наблюдал их, словом — человек самый интереснейший…», — писал Иванов своему отцу.
Гоголь обожал искусство Иванова и преклонялся перед его мужеством и аскетичной жизнью, Иванов принимал Гоголя, время от времени испрашивая его совета. В общем — они были друзьями, да и в Риме жили в пяти минутах ходьбы друг от Друга.
Вскоре Айвазовский был представлен Иванову и после недолгого общения получил приглашение встретиться как-нибудь в Риме, и может быть даже…
Уффици поражала своим собранием картин: Боттичелли,[124] Рафаэль, Гуго Ван дер Гус…[125] Айвазовский мог бы, наверное, остаться там навечно, но Гоголь и Иванов торопились в Рим, Ованеса же в Неаполе ждал Штернберг. Договорились встретиться в Риме, посидеть как-нибудь в облюбованном русскими кафе Греко, зайти в гости к Гоголю. Это ведь близко, Гоголь жил на улице Феличе (Счастливой[126]) в квартале, облюбованном художниками, в десяти минутах неспешной прогулки в приятной компании. Собственно, он и сам любил рисовать, занимаясь этим регулярно и с большой любовью: «Если бы я был художник, я бы изобразил особенного рода пейзаж. Какие деревья и ландшафты теперь пишут. Все ясно, разобрано, прочтено мастером, а зритель по складам за ним идет. Я бы сцепил дерево с деревом, перепутал ветви, выбросил свет, где никто не ожидает его, вот какие пейзажи надо писать!» — вспоминал о Гоголе его приятель П. В. Анненков в своих воспоминаниях «Н. В. Гоголь в Риме летом 1841 года».
Прощаясь с Флоренцией, Айвазовский, Гоголь и Иванов посетили в последний раз галерею Питти, мысленно чокнувшись воображаемыми бокалами с портретом Ореста Адамовича Кипренского, хранящегося там вместе с автопортретами величайших художников мира.
Оба художника вполне могли думать в этот момент, а появятся ли когда-нибудь здесь их портреты. Хотя… Брюллову ведь предлагали написать свой автопортрет для Уффици, просили, умоляли, только что коленями пыль не обтирали. И что же? А ничего. Не хотел и не писал. Непостижимый человек!
В Неаполе Штернберг поселился на шумной торговой улице Виа Толедо, где среди ящиков с гнилыми фруктами и рыбой играли чумазые дети, летало множество мух, и торговцы то и дело провозили свои нагруженные овощами или мясными тушами тележки. Тут же мирно цокая копытами по нагретым на солнце плитам мостовой, роняя вонючие орешки и оглашая окрестности громким призывным блеянием, шествовало стадо коз.
Книга намеренно задумана как инструмент: Юлия Андреева и Ксения Туркова подобрали типичные ошибки в речи, письменной и устной, объяснили их простым языком и упаковали в понятную для читателя форму – с помощью мнемонических стихотворений и почти 120 забавных и запоминающихся иллюстраций любой научится отличать «вообще» от «в общем», «одеть» от «надеть» и даже «вследствие» от «впоследствии».Вам кажется, что русский язык – это скучно и бессмысленно? Не удивительно, ведь красная ручка и диктант – это все, что большая часть из нас помнит еще со школьных времен.А вместе с тем мы пишем и пишем – по работе, по делу, без дела.
Эта эффектная, лицом и статью похожая на Софи Лорен актриса с «несоветской» манерой держать себя на сцене и на экране, начинала свой жизненный путь (как ей самой казалось) дурнушкой, которую отличала от сверстников и подруг всепоглощающая мечта – во что бы то ни стало стать настоящей актрисой и уверенность, что мечта эта непременно сбудется.Любовь Полищук выдержала все испытания, выпавшие на ее долю, добилась своего, стала актрисой. Она любила и была любимой, она была создана для великих ролей и была достойна большого женского счастья, но судьба распорядилась иначе…Вы узнаете интересные детали о судьбе актрисы, о ее детстве и юности, о первой любви и сложных взаимоотношениях с мужем, дочерью и сыном.
Быть женщиной в Средние века значило выйти замуж в 12–18 лет и родить с десяток детей, из которых выживут лишь двое-трое. Зачать, родить, пеленать, стирать, стряпать, опять зачать, опять родить, опять пеленать… И так примерно до 40 лет. Женщины побогаче могли передать часть дел служанкам, а себе оставить только беременность, роды и вышивание. Тогда они могли рассчитывать – по редким светским праздникам – на турнир и пару лестных песен от заезжего поэта. В конечном счете мир женщины ограничивался несколькими комнатами, кухней, рынком, церковью и колодцем.
Эта книга о том, как ленинградская девочка, брошенная родителями, едва ли не погибшая от голода в блокаду, стала примадонной Большого театра и лучшей певицей страны. О том, как эта страна отторгла ее от себя; о встречах с Шостаковичем и Солженицыным, Брежневым и Фурцевой; о триумфах и закулисных интригах; о высоком искусстве и низком предательстве. И, конечно же, о любви ведущей сопрано Большого театра Галины Вишневской и величайшего виолончелиста современности Мстислава Ростроповича.
«Царь Антихрист воздвигает город на непотребном месте, и город сей погибнет через триста лет и три года – за три дня». Исполнится ли страшное предсказание? От кого зависит, жить Питеру или умереть? Выстоит ли город в новых испытаниях или исчезнет, словно его никогда и не было?
О целебных свойствах растительных масел можно говорить до бесконечности: масла лечат, кормят, поднимают на ноги, дают силы, возвращая здоровье и молодость.С глубокой древности растительные масла сопровождали жизнедеятельность человека, мы идем с ними рука об руку, знаем и любим их. Приятно, когда в жизни все идет как по маслу, и плохо, когда этого волшебного снадобья нет под рукой.Прочитав эту книгу, вы узнаете, как можно приготовить масляные настойки, мази, как сделать ингаляции, наложить компресс, сделать в домашних условиях хорошее лекарство или крем своей мечты.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Великая Смута начала XVII века высушила русское море и позволила взглянуть, что там, на самом дне его. Какие типы человеческие обитают у самого основания. Какая истина содержится в их словах и действиях. И, слава Богу, там, в слоях, на которых держится всё остальное, были особенные личности. Такие персоны одним своим существованием придают недюжинную прочность всему народу, всей цивилизации. Это… живые камни. Невиданно твердые, тяжелые, стойкие ко всяким испытаниям, не поддающиеся соблазнам. Стихии — то беспощадное пламя, а то кипящая мятежным буйством вода — бьют в них, надеясь сокрушить, но отступают, обессиленные.
Герберт Уэллс — несомненный патриарх мировой научной фантастики. Острый независимый мыслитель, блистательный футуролог, невероятно разносторонний человек, эмоциональный, честолюбивый, пылающий… Он умер давным-давно, а его тексты взахлёб, с сумасшедшим восторгом читали после его кончины несколько поколений и еще, надо полагать, будут читать. Он нарисовал завораживающе сильные образы. Он породил океан последователей и продолжателей. Его сюжеты до сих пор — источник вдохновения для кинематографистов!
Эта книга об удивительной женщине, прожившей большую, похожую одновременно и на сказку, и на приключенческий роман жизнь. Невестка Императора Александра II, жена Императора Александра III, мать Императора Николая И. Большую часть своего земного бытия Императрица Мария пребывала на той общественной высоте, где вершились судьбы государств, империй и народов. И она в полной мере на себе ощутила неумолимость хода времен, став в XX веке одной из первых жертв беспощадного «колеса истории». Но эта маленькая женщина смогла преодолевать, казалось бы, непреодолимое, научилась находить луч света надежды даже в непроглядной тьме окружающей действительности.Она выдержала.
В центре судьбоносного для России XVII века находится фигура Царя Алексея Михайловича. Ещё при жизни в народе он получил прозвание «Тишайшего», что очень точно отражало нравственно-психологический портрет второго Царя из Династии Романовых, хотя сам период его правления был далеко не спокоен. Изнурительные войны с Польшей в 1654–1667 годах и Швецией в 1656–1658 годах, народные мятежи — Соляной бунт 1648 года, Медный бунт 1662 года, как и антиправительственное движение под руководством донского казака Степана Разина в 1670–1671 годах — стали испытанием на прочность и государственного устроения и компетентности власти.