Айтлин. Лабиринты судьбы - [8]

— Что ты себе позволяеш-шь! — змеей зашипела одна из девчонок, светленькая с миловидным, чуть полноватым лицом и веснушками на носу. Если бы не злое выражение лица, назвала бы ее красивой, а так…

Я не ответила и, закончив с тетрадями и письменными принадлежностями, прошла к шкафу. Ожидаемо одна из подруг поставила мне подножку, но я ловко перепрыгнула и спокойно направилась дальше. Не зря же меня в приюте «белкой» называли. Что удивительно, шкаф оказался девственно чист, похоже, соседка не утруждала себя развешиванием вещей на плечики, выкладывая их на мою кровать. Повесив пару своих платьев мышиного цвета и такой же спортивный костюм из простого дешевого сукна, я обернулась к девушкам. Они продолжали зло смотреть на меня, по-видимому, ожидая ответа. Ну, и что сказать? Что и сама не рада тут жить и хочу домой, к обычным приютским детям, которые были мне намного понятнее, чем эти богатые выскочки?

— И долго ты будешь молчать? — спросила еще одна девушка с надменным и некрасивым лицом. Я лишь опустила глаза в пол, продолжая стоять. Посыпались многочисленные оскорбления и угрозы, обещания уничтожить мою слишком скромную и тихую персону, но я так и не оторвала взгляда от пола. Когда девушки выдохлись, устав кричать, то решили перейти к рукоприкладству, но и тут у них ничего не вышло. От летящих книг я ловко уворачивалась, а касания среди магов не в почете. Доктор Лерием рассказал, что существует прямая связь между прикосновением и энергетическим полем. И более сильный маг может, лишь чуть коснувшись кожи, если не истощить оппонента, то уж расстроить магические потоки — точно. Вот все здесь и ходят в легких перчатках, снимая их лишь на занятиях. Ну и целители не носят никакой защиты, их сила другого типа и никто не сможет причинить им вред.

Закончилось все предсказуемо: на крики пришла комендант и выгнала подружек моей соседки, оставив нас вдвоем. Имя девушка не назвала, да и не интересно мне. Посидев немного, я легла спать, завтра будет трудный день. Как и все предстоящие шесть лет обучения.

А ночью на меня совершили нападение. Девушка решила подкрасться и остричь мне волосы, пытаясь опозорить таком образом. Остриженные волосы — знак того, что женщина совершила преступление или ее выгнал супруг. Вот у Аглайи коса только недавно отросла, а то ходила с коротким хвостом и терпела брезгливые ухмылки горожанок. Покрывают голову лишь вдовы и больные.

Я сама не успела понять, как соседка оказалась лежащей на полу, а моя рука уже прижимала ее ножницы к горлу. Когда успела отобрать-то? Она мелко дрожала, глядя испуганными глазами. Резко встав, отшвырнула ножницы на ее кровать и вновь легла спать.

— Ты ненормальная! — дрожащим голосом оповестила меня девчонка и тоже легла. Я улыбнулась. Точно знаю, что она не уснет, вздрагивая от каждого шороха. Но пусть будет урок — не стоит пытаться меня убить.

Весь следующий день я просидела в библиотеке. Добрый старичок, простой человек, проникся ко мне светлыми чувствами и с радостью стал объяснять все, что понадобится на занятиях, даже покормил, поняв, что на обед не собираюсь. И сказал приходить в любое время.

Но он меня недооценил. Весь последующий год я буквально прожила в библиотеке, избегая встреч со студентами и преподавателями. Лорд Раер даже в кабинет мне свой доступ разрешил и еду стал приносить из дома на двоих. Я поначалу отказывалась, но он так настаивал, объясняя, что его супруга любит готовить, а вот с аппетитом у них уже не очень, поэтому им только в радость подкармливать «бедную девочку». Такое своеобразное прозвище я получила после посещения их семьи. В первый же выходной лорд зашел за мной и отвел к себе домой. Дети у пожилой пары давно выросли, но внуками пока не порадовали, вот старички и скучали. Леди Лира взялась опекать меня, в приказном порядке, заявив, что с этого дня я все выходные буду проводить у них. Выделила мне комнату дочери и даже несколько ее вещей отыскала. Жутко неудобно, но в то же время, было чувство, что для них эта забота не в тягость. Я в благодарность перемыла весь дом, что-то даже подкрасила и отдыхала душой, ожидая выходных, как праздника.

Но, к сожалению, это был лишь единственный счастливый лучик в моем хмуром существовании.

Не сказать, что я боялась или опасалась обучаться в Академии. Скорее, мне было неприятно — вот верное определение. Эти надменные лица, брезгливые взгляды, смех и шепотки за спиной. Девушки в лицо называли меня маговской подстилкой, коей когда-то была моя мать. Вот с чего взяли-то? Я и сама ничего не помню о родителях, а они, выходит, и додумали, и выводы успели сделать.

Но женская половина адептов оказалась не худшим злом. Парни просто не давали мне прохода, пытаясь ухаживать, добиться внимания силой. Иные просто зажимали в углу, стараясь ощупать. Я не реагировала, молча уходила, не отзываясь на предложения. А зажавших в угол ожидал болезненный удар в живот, особо настойчивых — в пах.

К счастью, выяснилось, что моя сила еще не раскрылась полностью, это показала первая проверка, устроенная мне ректором на артефакте распределения. Большой шар белого цвета долго то пульсировал красным, то вновь покрывался белой дымкой, но так и не определился. Из чего преподавательский состав сделал выводы о нераскрытом даре. А это означало, что я должна оставаться невинной, пока сила окончательно не проявит себя. Вот с этим у магов было очень строго. Любой, покусившийся на непроявленного одаренного, подвергался немедленной казни. Без суда и следствия. Так что о своей чести я могла не беспокоиться. Но в остальном…