Айседора Дункан: роман одной жизни - [96]
— Я не ребенок и не больной, — ответил он, обращаясь к Лоле. — Скажите ей, что я хочу чувствовать себя совершенно свободным. Даже иметь других женщин, если захочу. Я же не могу сидеть взаперти в гостинице, как раб какой-нибудь! Если я не имею права делать, что захочу, я просто уеду. Завтра сяду на пароход, идущий в Одессу. И вообще, хочу вернуться в Россию!.. Впрочем, нет! Раз мы поедем в Америку через Францию, хочу посмотреть в Париже, что собой представляют француженочки… Я столько о них наслышан!..
Лола не выдерживает:
— А ведь вы порядочная сволочь!
Но Айседора непреклонна, и он, пожав плечами, усаживается на место, сказав Лоле:
— Скажите ей, что я передумал и никуда не пойду. Айседора рыдает, Сергей бросается на кровать, а она целует его. На следующий день он снова напивается.
— Танцовщица, — заявляет однажды Есенин, — никогда не сможет стать великим художником, так как ее слава умирает вместе с ней!
— Это неправда, Сережа, — быстро отвечает Айседора. — Великая танцовщица может дать людям нечто такое, что они сохранят на всю жизнь, никогда не забудут, нечто такое, что их изменит, даже если они этого не заметят.
— А когда умрут те, кто ею восхищался? Понимаешь, танцовщики — как актеры. Одно поколение их помнит. Следующее только слышало о них. А третье даже имен их не будет знать.
Медленно встав и прислонившись к стене, он говорит, глядя ей прямо в глаза:
— Айседора, ты знаменитая танцовщица. Тобою восхищаются и даже плачут на твоих концертах. Но когда ты умрешь, никто о тебе не вспомнит. Через несколько лет твоя известность улетучится.
Последние слова он произнес по-английски, сделав жест, как будто рассыпает по ветру прах Айседоры.
— А я, Есенин, — продолжал он, улыбаясь, — я останусь жить в моих стихах. Вот они сохранятся вечно.
Пока Лола переводит то, что он сказал, тень пробегает по лицу Айседоры. С растерянным видом подходит она к переводчице, берет ее за руку и дрожащим голосом говорит:
— Скажите ему, что он не прав, он глубоко ошибается. Я дала людям красоту. Я отдала им всю душу. И эта красота не может умереть. Она где-то существует… Я уверена, уверена…
Со слезами на глазах она добавляет на своем жалком русском: «Красота не умирай!»
Удовлетворенный в своем зловредном желании уязвить, Есенин притягивает ее к себе и, похлопав по спине, как бы дразня, говорит:
— Эх, Дункан… Эх… Айседора улыбается. Все забыто…
Через несколько дней Есенин читал вслух стихи Пушкина, восхищаясь некоторыми пассажами из великого поэта. Вдруг остановился и сказал:
— Поистине большевики совсем забыли о роли Бога в литературе!
Лола перевела. Сначала Айседора промолчала. Потом, коверкая русские слова, ответила:
— Большевики правы. Бога нет. Вышел из моды. Смешон. Тогда, с широкой улыбкой, словно поправляя ребенка, который ошибся в таблице умножения, он сказал:
— Эх, Айседора! Ведь все от Бога. И поэзия, и даже твои танцы.
— Нет, нет. Скажите ему, что мои боги — это Красота и Любовь. Других нет. Откуда ты знаешь, что Бог существует? Люди придумывают богов, чтобы держать в страхе друг друга. Древние греки знали уже об этом тысячи лет назад. Нет ничего, кроме того, что мы знаем, изобретаем или представляем себе. Ад существует на земле, в этой жизни. И рай тоже земной!
Выпрямившись и указывая на кровать, она воскликнула по-русски:
— Вот Бог!
Прекрасной звездной ночью они совершили вместе с Лолой Кинель прогулку на гондоле. Воды лагуны, как темная муаровая ткань, раскрывались перед ними. Айседора сидела одна под бархатным балдахином, белая рука ее лениво лежала на борту гондолы, выделяясь в ночной темноте. Впереди сидел Есенин и рассказывал Лоле о своей жизни, просто и спокойно, словно речь шла о ком-то другом. Голоса гондольеров, доносившиеся издалека, и ровный плеск воды придавали тишине загадочность. Тихим голосом, почти шепотом, Есенин рассказывал о своем детстве деревенского босоногого мальчишки, о своих детских открытиях, страхах и влюбленностях. Вспоминал, как однажды увидел самое прекрасное женское лицо, какое ему довелось увидеть в жизни; позже он узнал, что это была юная послушница из соседнего монастыря.
Потом он стал говорить о словах, о их истории, о тех, что продолжают жить, и о тех, что умерли, о языке крестьян, странников, воров… Рассказывал волшебные сказки, услышанные от бабушки… Говорил, говорил… словно сам с собой… В нем жила огромная, загадочная, возвышенная и хрупкая мудрость детства.
На обратном пути Сергей и Лола запели старинные русские народные песни, к великому удивлению гондольера, которому обычно самому полагалось исполнять романсы. Потом Есенин опять заговорил о России. Но это был уже другой Есенин. Поэта сменил муж Айседоры, скрытный, зажатый, недоверчивый. Во взгляде его мелькали то хитрость, то страх.
ГЛАВА XXI
Перед отъездом из Италии чета Есениных распрощалась с Лолой Кинель. «Мне очень жаль расставаться с вами, — сказала Айседора за несколько дней до этого. — К сожалению, иначе поступить не могу. Сергей вас невзлюбил. Считает вас своим личным врагом, и ничто не сможет заставить его переменить это мнение. Вы знаете, какой он упрямец».
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.