Айседора Дункан. Модерн на босу ногу - [18]

На обратном пути Айседора мысленно припоминала все богатые дома, в которых ей удалось танцевать в прошлый сезон. Прикинув, что некоторые из ее недавних клиентов проживают в Нью-Йорке, девушка решилась посетить их все до одного, с единственной целью – рассказать о своих планах и попытаться выклянчить хоть какие-нибудь деньги на этот проект.

Одна из приятных дам, с которой Айседора познакомилась у госпожи Астор, занимала целый дом на 59-й улице с окнами на Центральный парк. Дама помнила юную танцовщицу и согласилась принять ее, после чего Айседора поведала о постигших ее семью утратах, заметив при этом, что единственный способ для нее встать на ноги и добиться признания – переезд в Лондон. Выслушав гостью, дама позвала своего секретаря и выдала девушке чек, благословив ее на переезд.

Айседора бежала домой, приплясывая и подпрыгивая на ходу, ее возбуждение прошло, когда она догадалась посмотреть на подаренную ей сумму и обнаружила, что там всего 50 долларов…

«Что же, с почином», – зло поздравила себя танцовщица и пошла в сторону 5-го авеню, где жила другая ее знакомая – супруга известного миллионера и мецената. От 59-й улицы до 5-го авеню 50 кварталов, которые принципиальная Айседора проделала пешком. Там она получила еще 50 долларов, при этом в самый пик объяснений с хозяйкой дома Айседора грохнулась в самый настоящий голодный обморок, что неудивительно, если на часах четыре часа, а ты еще не завтракала.

Выписывая чек, дама отчитала Айседору за ее неправильные мечты и нежелание учиться классическому балету. Впрочем, заметив плачевное состояние гостьи, сжалилась и велела лакею принести ей чашечку шоколада и сухарей, дабы девушка могла поддержать свое здоровье.

– Вернете их мне, когда разбогатеете, – потребовала она наставительным тоном.

Поблагодарив за чек и шоколад, Айседора продолжила поиск денег, обходя один за другим дома знакомых богачей и получая где двадцать, где тридцать, а где и снова 50 долларов. В результате скопилась сумма в 300 долларов, которой не хватало даже на путешествие вторым классом пассажирского парохода. А ведь в Лондоне нужно было еще где-то поселиться и чем-то питаться.

Получив не только деньги, но и новые предложения потанцевать на частных вечерах, Айседора глубоко задумалась. Нет, она обожала свое искусство и была готова выступать хоть каждый день, к тому же деньги были необходимы, оставалось решить, в чем выступать? Ведь все ее туники сгорели вместе с прочими вещами в гостинице.

«Нет костюма – ерунда, кого это когда-нибудь останавливало», – решила Дункан. – Найдя среди уцелевших вещей легкий шелковый шарф, с которым иногда выступала, подбрасывая его в воздух или позволяя тянуться за собой, подобно золотому плащу, проделала в нем дырку для головы, опоясалась шнуром от гостиничной шторы и выскочила в таком виде на импровизированную сцену.

С одной стороны, это был действительно греческий костюм, но зрители… зрители увидели почти полностью обнаженную актрису!

И это в то время, когда на сцене бытовало множество принятых условностей. Танцовщики были обязаны плясать в трико, на пуантах или, по крайней мере, в закрытых туфлях. Если посмотреть ранние фотографии Айседоры, можно обнаружить, насколько постепенно она отказывалась от всех этих атрибутов старого танца.

В своей работе об Айседоре Дункан хореограф Агнес де Милль писала: «Дункан была метлой, убравшей весь лишний мусор, – до нее театр не переживал такой грандиозной уборки».

Но мы оставили нашу героиню с собранной ею кругленькой суммой в 300 долларов, которых не хватало даже на билеты второго класса. Что делать? Снова ходить с протянутой рукой или. Тут, наконец, за дело взялся Раймонд, который очень быстро отыскал устроившее всех решение: «Если мы не можем ехать в Европу как люди, поедем как скотина»! – улыбаясь во весь рот, сообщил он. Загадка разрешилась достаточно быстро. Будучи журналистом, Раймонд время от времени бывал в порту, где свел знакомство с капитаном небольшого пароходика, перевозившего грузы. На этот раз «плавучий грузовик» держал путь в Гуль с партией скота. Выпив с Раймондом в портовом кабачке, капитан был так добр, что согласился нарушить закон и провести четырех пассажиров за более чем скромную плату.

Не желая называть свою настоящую фамилию, все-таки они держали собственную школу танцев и были вхожи в самые богатые и влиятельные дома Нью-Йорка, Раймонд сообщил капитану, что едет семья О’Торман – девичья фамилия мамы.

К слову, несмотря на свой свободолюбивый характер и откровенно эпатажное поведение и речи, которые еще предстоит в своей жизни произнести великой Дункан, Айседору всю жизнь будет живо интересовать мнение о ней окружающих. Так, однажды, уже в пору шумной известности неистовой Айседоры, как окрестит ее пресса, один театральный критик напишет в своей статье о ее немузыкальности и отсутствии чувства ритма. Взбешенная грубым наветом, танцовщица употребит все свои связи на поиск обидчика, напишет ему вежливое письмо, умоляя зайти к ней в мастерскую, дабы она могла рассказать о своем искусстве и доказать, что она музыкальна, специально потанцевав перед критиком. Вскоре он отозвался и действительно заглянул к мисс Дункан.