Айсберг в джакузи - [11]

Она помахала ему ручкой и, гордо подняв голову, начала стремительно спускаться по ступенькам. Внизу Анна остановилась, обернулась и посмотрела на мужчину своей мечты.

— Чтобы вы не считали меня совсем уж свиньей, хочу сказать спасибо, благодаря вам я осталась жива. Вряд ли этот наркоторговец выпустил бы нас живыми. Так что спасибо!  — Аня развернулась и застучала каблуками по асфальту, напоминая модель на подиуме, но выражение ее лица было как у следователя по особо важным делам, у которого явно что-то не сходиться в отчетах.

Неприятности Анны на этом не закончились, они нарастали день ото дня, как снежный ком, катящийся с высокой горы. Началось с того, что она напрочь разругалась с Лизой. Анна, как всегда, приехала к ней на своей «Хонде» нежно-салатового цвета, чтобы отдать перевод анкет двух женихов-иностранцев.

— Что-нибудь приличное?  — спросила Лиза.

— Как всегда… одному сорок, но он считает себя мальчиком, несмотря на плешь на голове, и предъявляет целый перечень качеств, которыми должна обладать его подруга жизни. А там наряду с обычными: обслуживание и обстирывание своего господина, внесено несколько экзотичных пунктов. Например, при первом щелчке мужа жена должна позволять ему иметь ее, как он захочет. Прости, Лиза, это дословный перевод, ни убавить, как говорится, ни прибавить. Причем его не интересует в этот момент состояние ее здоровья. Грипп, головная боль и кариес  — не помеха любви по первому щелчку! А вот если геморрой?.. Ой, извини, что-то я не то говорю… Вот требования нашего принца из знойной Бразилии. Причем для себя он оставляет право два раза в неделю не приходить домой ночевать.

— Ничего себе!  — присвистнула владелица бюро.

— Ну да! А ты его фото-то видела? Потасканный ловелас! На женщин еще есть сила, а вот на то, чтобы сготовить себе поесть, уже не остается,  — махнула рукой Аня.

— А второй?  — с надеждой спросила Лиза.

— Второй живет с мамой, ему сорок три года…

— О боже! Можешь не продолжать!  — взялась за голову Лиза.

— Не все так печально,  — заверила ее Анна,  — наш жених пишет, что созрел для отношений с женщиной, сексуальных в том числе.

— Слава тебе господи!  — откликнулась Лиза, понимая, что в этом трудном случае главное  — понравиться маме претендента, а не ему лично. Беда в том, что такие мамы на словах очень хотят пристроить своего великовозрастного сынка к женщине, а на деле отвергают всех претенденток на свое место рядом с «мальчиком», которого никто, кроме матери, по их мнению, не достоин.

— У них есть еще один пунктик,  — сказала Аня,  — женщине должно быть от двадцати восьми до сорока лет, и она не должна иметь детей.

— Ого!

— Ну да… представляешь, баба в сорок лет без детей с напрочь испорченным характером, как у меня?  — хохотнула Аня.  — К тому же в браке с Франсуа, так зовут этого «мальчика», их, я имею в виду детей, тоже не будет.

— Почему?  — удивилась Лиза.

— Потому что он еще не готов стать отцом,  — ответила Аня, переводя дословно.  — Да… тяжелый случай. Боюсь, что, когда Франсуа подготовится, он уже физически не сможет стать отцом.

— У них свой менталитет,  — попыталась заступиться за своего клиента Лиза.

— У них-то, может быть, и свой менталитет, а наши невесты что там делают? Что они ищут в этой Силиконовой долине?  — не унималась Анна.

— Это ты у нас такая принципиальная, тебе никто не нужен, а другим женщинам требуются любовь, романтика, заморский принц. В кои-то веки тебе сделал предложение мужчина, от которого глаз не отвести…

— Самое идиотское предложение, которое я только слышала,  — прервала ее Аня, начав заводиться оттого, что речь зашла о человеке, которого она и сама не может выкинуть из головы.

— С предложением хорошего «бабла», то есть, по-русски, просто денег,  — поправила ее Лиза,  — а ты его сразу избила.

— Ничего, переживет, и потом, когда он это сказал, расписав мои достоинства, словно по листочку в клеточку, я еще не знала, в чем дело,  — смутилась Аня.

— А он все равно интересовался тобой и даже попросил помочь воспользоваться твоими услугами как переводчика. К нему вроде обратился какой-то бизнесмен из России, но встречу хотел вести с переводчиком. Этот бизнесмен, видимо, не знал, что Эрвин прекрасно говорит по-русски. Вот Ламар и решил узнать у меня твои координаты и пригласить тебя на встречу. Эрвин просил не говорить, что это именно он хочет дать тебе работу, чувствовал, что ты откажешься.

У Ани во время этого монолога, как у вороны, «в зобу дыханье сперло».

— Так это ты?  — прошипела она, словно оголодавшая змея.

— Что?

— Ты подставила меня этому маньяку?!

— Какому еще маньяку? Я только услужила Эрвину! Я уверена, что он порядочный мужчина, ты зря так поступила… вот я и думала, что вы помиритесь…

— Да нас там чуть не убили!  — закричала Аня.  — А этого Эрвина я вообще теперь на пушечный выстрел не подпущу! Он сам меня вызвал на встречу с уголовником и не признался в этом. Да он  — трус!

— Знаешь, кто ты?  — прищурилась Лиза.  — Стерва-феминистка! Озлобившаяся старая дева, возомнившая себя черт знает кем! У этого нос картошкой, а у этого глаза, видите ли, не того цвета! Красавица ты наша! Равных тебе нет! Пропащий ты человек, Анечка!  — взорвалась Лиза.