Айсберг Тауматы - [3]

Вандерхузе (приостанавливаясь). Не планета, а дом с привидениями так, кажется, сказала Майка, а женская интуиция, Геннадий...

(Вандерхузе выходит. Комов задерживается в дверях, возвращается к Попову. Берет его за локоть.)

Комов (быстро и тихо). Вы боитесь оставаться один, Стась?

Попов (с изумлением). Боюсь? О чем вы, Геннадий Юрьевич? Я не ребенок все-таки...

Комов. А может быть, присоединитесь к нам?

Попов (пожимает плечами). Я бы с удовольствием. Но у меня же неполадки с киберами, надо повозиться.

Комов. Ну-ну! (Быстро уходит.)

(Раздается сигнал радиосвязи. Попов принимает радиограммы. Отключается.)

Попов. Все! (Пауза.) Вызову-ка я сейчас Ганса или Вадика... Интересно, как там у них, на юге? (Пытается связаться с другими станциями на Таумате.) ЭР-9... ЭР-9... Я ЭР-Два... Я ЭР-Два... ЭР-9... Что-то у Ганса тихо... ЭР-6... Я ЭР-Два... ЭР-6...

(одновременно с отозвавшимся ЭР-6.)

Ну, что там у вас?

ЭР-6. У нас ящерицы передохли.

Попов. Эх вы, предупреждал же вас Комов, не торопитесь с пресмыкающимися. Знаешь, Вадик...

Вадик. Если хочешь знать мое мнение, они здесь просто не выживут. Жарища же.

Попов (с завистью). Купаетесь?

Вадик. Нет, старик, ты этого не поймешь...

Попов (Не замечая тона Вадика). У вас жарища, а у нас... Хотя этим пантианам, у которых планета остывает, им, возможно, и понравится здесь. Вот доставят их сюда, сначала, конечно, не всех, - по два-три представителя от каждого племени. Увидят представители этот промерзлый песок, айсберг, ледяной океан и скажут: "Прекрасно! Совсем как дома!"

Вадик. Ну, если б, например, стало известно, что наше Солнце вот-вот взорвется и всем нам на Земле каюк, ты, наверное, тоже не стал бы привередничать.

(В рубке у Попова раздается шум, гудение, тиканье...)

Попов (поспешно). Вот я и говорю: проживем как-нибудь... (Оглядывается.) Все, старик, отключаюсь. (Сидит неподвижно, прислушивается.)

(В тишине раздается лязганье. Попов резко встает, задевает справочник на краю пульта, тот с грохотом падает на пол. Попов поднимает его и раздраженно кидает на пульт.)

Как говорил Вандерхузе, тишина не может, чтобы не заполняться. Ну что ж, звуки начались, надо полагать, скоро начнутся видения... Как бы не так. (Меряет большими шагами комнату, дудит себе под нос.)

Эх, комар не подточит и носа,

Если белый махнет мне платочек...

(Прислушивается.)

(Тишина. Продолжает ходить в том же бодром ритме.)

Эх!

Когда, дорогая пойдешь во лесочек

Брать!

По ягодке, по ягодке, по я-год-ке...

В туесочек!

(Звучит вызов. Попов кидается к рации. Говорит Комов.)

Комов. Внимание на борту! Вышли на позицию. Радиограммы были?

Попов (заглядывает в приемный карман). Целая пачка.

Комов. Мои радиограммы отправили?

Попов. Еще не все. (Поспешно садится за рацию.)

Комов. Читайте, что там есть из Центра.

Попов (в микрофон). Земля. Лондон. Картрайт. Варианты психотипа, двоеточие шестнадцать эм... мама... дробь тридцать один эпсилон...

Комов. Достаточно. Следующую.

Попов. Пресс-центр...

Комов. Довольно. Дальше.

Попов. Последняя. Центр. Бадер. Затребованная вами аппаратура ноль-транспортируется на базу. Вышлите координаты предполагаемых...

Комов. Спасибо. Достаточно. Отключаюсь.

(Попов встает, ходит по комнате, останавливается перед иллюминатором. Смотрит на безрадостный пейзаж. Тихо насвистывает. Поет себе под нос.)

Попов. Если кто-то и напишет письмо,

Эгей!

Среди звезд затеряется оно,

Эгей!

А в эфире не пробиться сквозь бред,

Эгей!

Хоть зови кого-то тысячу лет,

Эгей!

Ну что за планета:

Лиловое небо,

Да серый промерзлый песок.

По сопкам, по сопкам,

По топким болотам...

Ну хоть бы один кто живой!

(Отходит от иллюминатора. Садится за пульт. Включает его. Следит за своими киберами. Вполголоса продолжает петь.)

Если кто-то и напишет письмо,

Эгей!

Среди звезд затеряется оно,

Эгей!

А в эфире не пробиться сквозь бред...

(В рубке раздается полязгивание. Врывается плач ребенка, захлебывающийся, плач годовалого младенца. Попов поднимает руки, прижимает ладони к ушам, не опуская рук, встает, осторожно отводит ладони от ушей. Плача нет. Делает несколько шагов, останавливается, достает из кармана платок, неторопливо разворачивает его, тщательно вытирает вспотевший лоб... Затем так же неторопливо сворачивает платок, возвращается к пульту, покашливает. Собирается сесть за пульт. Снова плач ребенка. Сразу же раздается оглушительный звонок радиосвязи. Попов, в изнеможении, придерживаясь рукой за пульт, тянется к рации. Включает прием. Ребенок продолжает плакать. Попова вызывает Вадик.)

Вадик. Ну, что у тебя нового?

Попов (прикрывает рукой микрофон). Никак.

Вадик. Что-то тебя плохо слышно.

Попов. Как-нибудь.

Вадик. Ты что это, Стась? Я тебя разбудил, что ли?

Попов. Знаешь, Вадик, я с тобой через часок свяжусь. Здесь у меня кое-что наклевывается (откашливается), но я еще не вполне уверен... (Отключается.)

(В рубке тишина. Попов неподвижно сидит перед рацией. Раздается хриплый женский стон: "Шура... Где ты? Шура... Больно..." Попов выбегает из рубки, мечется по кораблю. Стон не прекращается: "Что случилось? Где ты? Я ничего не вижу, Шура... Здесь кто-то есть... Да отзовись же, Шура! Больно как!" Попов вбегает в рубку.)