Айпад - [30]

– А ты у своих друзей спрашивал, они что говорят? – по-другому поставил вопрос Моцарт. – А то я даже немного растерялся от такого вопроса.

– Балбес говорит, что чёрненькую надо выбирать. У неё, ну, у её родителей есть дача двухэтажная за городом.

– А что дача? Причём тут дача, девочка и ты?

– Как же? Когда она вырастет, дача будет её. А если мы будем вместе, значит, дача будет наша. Родители старые будут. Зачем им дача? Если только вишню и яблоки собирать. И варенье нам варить. Ну, что молчишь?

– Тогда не думай. Выбирай чёрненькую.

– Нет, Моцарт. Не смыслишь ты ничего в житейских вопросах.

– Почему?

– А потому, кудрявая твоя голова! – засмеялся над ним Гошка.

Моцарт встал и погладил зачем-то свои волосы.

– Они у меня разве кудрявые? – спросил он вслух и принялся разглаживать их.

– Это так говорится, – быстро отреагировал Гошан, не понимая, зачем понадобилось Моцарту разглаживать волосы. – Я с утра, когда волосы дыбом стоят, руки мочу под краном и прямлю их. А когда нечем помочить, плюю на ладони.

Гошка плюнул на ладонь, чтобы показать, как он это делает, и пригладил причёску. Хотя его короткие волосы приглаживать особенной нужды не было.

Тут же он увидел перед собой ладони Моцарта.

– Ты чего, Моцарт?!

– Плюнь мне тоже.

Гошка не понял для чего и плюнул. Но сразу после остолбенел, увидев, что Моцарт потёр ладони точно так же, как он, а затем старательно стал приглаживать волосы.

– Ну, ты, Моцарт-Бах, даёшь! – Гошка открыл рот и покачал головой из стороны в сторону.

– Чего не так?

– Да всё так, Моцарт! Учить тебя надо всему.

– Так что у нас там про секрет? – вернулся Моцарт к интересующей его теме.

– На чём остановились? – Гошан забыл, о чём они говорили, после того, как плюнул Моцарту на ладошки.

– Про чёрненькую девочку. И про беленькую, – напомнил волшебник.

– Ах, да! Так слушай. У беленькой мать на кондитерской фабрике работает. А у отца джип.

– И что это значит? – допытывался Моцарт.

– А то и значит. Конфеты всегда дома, разные сладости. Представляешь, если с ней дружить, то всегда, когда захочешь, можно кушать конфеты, запивая сгущёнкой и закусывая кренделями. Вот, например, ты в гости зашёл, а по вазочкам конфеты разные: шоколадные, карамельки, сосачки. И птичье молоко тоже везде.

Гошка сделал паузу.

– А вот с джипом, конечно, дела хуже обстоят. Джип отец не отдаст. Ему самому, небось, нужен, но думаю, если куда надо будет поехать, то отвезёт. Что ему, жалко? Я же друг его дочери. А раз мы все друзья, то и… и мне можно даже порулить дать. На этом джипе.

– Да, вот задача! – задумался Моцарт. – Не из лёгких. Я и не знаю, что подсказать. В чём же тут секрет?

– Секрет! – и Гошан принялся думать, в чём же тут действительно секрет.

Вроде бы всё рассказал, ничего особенного. Все в классе знали об этом. А вот в чём секрет Гошан вдруг забыл.

– Забыл, Моцарт! В чём секрет забыл, – и он постучал себя по голове.

Раздался звук, словно Гошан постучал по пустому кувшину. Гошан услышал этот звук и опять постучал. Раздался тот же звук.

– Моцарт, ты слышал?

– Угу, – поддакнул тот.

– У меня голова пустая. А с утра была не пустая. Я точно помню, – он снова постучал. – Точно помню, обычно звук у неё другой.

Он встал на дорожке и время от времени стучал себя по голове.

– Ты меня случайно не заколдовал? Ничего там со мной не сделал? Уж что-то особенно пусто в ней сегодня. Мне даже страшно становится.

Моцарт отрицательно покачал головой.

– Скажи, а ты и на джипе умеешь рулить? – Моцарт задумался о чём-то своём.

– Нет, не могу. Но думаю, что это не сложно. В компьютере-то в автогонках я неоднократный чемпион. На машине-то, наверно, проще. Там только колёса качать надо и бензином заправлять по-правдашнему. А всё остальное то же самое.

Гошан сказал это таким уверенным тоном, что у Моцарта не возникло сомнений в словах друга. Гошка в его глазах поднимался всё выше.

– Послушай, Моцарт, постучи мне по голове. Я послушаю, какой будет звук. А то когда я стучу, то толком и не слышу. Меня рука, которой я стучу, отвлекает. Только не сильно, костяшками лучше, от них звук отчётливей.

Моцарт один раз ударил костяшками по голове Гошана. Звук получился такой, будто ударили в колокол. У Гошана глаза стали как два иллюминатора.

– Ты чего? – сначала улыбнулся, а потом испугался Моцарт.

– Ещё раз, можно и два. Нет. Давай три. Что-то я не расслышал или мне померещилось.

Моцарт старательно ударил три раза. Гошан услышал тот же колокольный звон. Моцарт уже не стучал, а звон всё продолжал литься.

– Моцарт, – Гошка смотрел на волшебника, как разведчик на боевое задание, – ты слышал, или это я только слышу?

– Что слышишь? Колокольный звон?

– Угу, – Гошан широко открыл глаза. – Значит, ты тоже его слышишь?

– Конечно, это же я тебе его сделал, – признался Моцарт.

– Ты-ы? – не поверил Гошка.

– Тебе не нравится? А хочешь – выбери звук, который тебе нравится!

– Как это, звук, который мне нравится?

– Очень просто, – и Моцарт снова не сильно стукнул по голове Гошана.

«Пим», – раздался тонкий звук, как будто чирикнула птичка. «Тинь», – тукнул Моцарт ещё раз, и звук был такой, словно зазвенела тонкостенная рюмка. «Бах», – послышался звук разбитой бутылки.