Айн Рэнд. Эгоизм для победителей - [6]

Но даже при наличии денег найти достаточно еды было трудно, потому что в течение 1921–1922 гг., известных как голод в Поволжье, в России от голода умерло 5 млн человек. В городе ограниченные запасы еды выдавались лишённому сил населению по продовольственным карточкам. Пшено, жёлуди и маисовая каша стали главными составляющими семейной диеты. Анна пыталась готовить удобоваримую еду на примусе – примитивной советской печи, задымлявшей всё жилое помещение. В старшем возрасте Алиса вспоминала эти мрачные времена в ярчайших деталях. Она рассказывала своим друзьям о том, как заворачивала ноги в газеты вместо обуви, и о том, как умоляла мать о последнем сушёном горошке, чтобы отогнать голод.

Живя в таких суровых условиях, Розенбаумы продолжали ценить образование и культуру. От Алисы, теперь студентки очного отделения университета, работать больше не требовали. Когда её родители наскребали достаточно денег для того, чтобы она могла оплатить проезд на трамвае, Алиса покупала на эти деньги билеты в театр. Мюзиклы и оперетты заменили её главный «наркотик» – художественную литературу. В Петроградском государственном университете Алиса была невосприимчива к страстям революционной политики, устойчива к любому радикализму из-за тягот своей семейной жизни. Когда она окончила школу в возрасте 16 лет, вся советская система образования находилась на стадии реформирования. Большевики либерализовали правила приёма студентов, сделали обучение бесплатным, создав целый поток студентов, в том числе женщин и евреев, кому до этого доступ к университетам был закрыт. Алиса была среди первых женщин, принятых в университет. Наряду с этим большевики выгнали контрреволюционных профессоров, притеснили оставшихся и ввели марксистские курсы по политической экономии и историческому материализму. Студенты, равно как и профессора, опротестовали новые условия. На протяжении своего первого года обучения Алиса высказывалась особенно активно. Затем начались чистки. Антикоммунистически настроенные профессора и студенты начали исчезать, о них никогда больше не слышали. Саму Алису на время исключили из университета, когда выгоняли всех студентов с буржуазным прошлым. (Позже эту политику пересмотрели, и она смогла вернуться.) Отчётливо осознавая всю опасность, Алиса стала вести себя тише и говорить с осторожностью.

Образование Алисы было ярко окрашено цветами марксизма. В своём позднем творчестве она высмеивала банальщину, которую скармливали студентам через такие книги, как «Азбука коммунизма» и «Коллективный дух». К окончанию её учёбы заведение переименовали в Ленинградский государственный университет (а Петроград – в Ленинград). Как и сам город, университет оказался в плачевном состоянии. Учебники и канцелярские принадлежности были в дефиците, а в аудиториях и кабинетах профессоров было холодно так, что замерзали чернила. Затянувшаяся реорганизация и реформы означали, что отделения и требования к выпускникам постоянно менялись. В течение трёх лет учёбы в университете Алисе больше нравились семинары в небольших аудиториях, и она пропускала большие лекции, на которых сильно ощущалось влияние коммунистической идеологии. По большей части она занималась изучением истории, но также посещала занятия по французскому языку, биологии, истории мировоззрений, психологии и логике. Свой диплом она получила на междисциплинарном факультете социальной педагогики[17].

К своему университетскому образованию Алиса относилась скептически, что, похоже, повлияло на неё больше в плане формы, нежели содержания. За время, проведённое в Ленинградском университете, она поняла, что все идеи обладают общей политической ценностью. Коммунистическая власть тщательно проверяла всех профессоров и их курсы на наличие контрреволюционных идей. Самое безобидное утверждение могли проанализировать и определить, выражает оно поддержку советской системы или нет. Даже историю – предмет, который Алиса выбрала, потому что он был относительно свободен от марксизма, – можно было вывернуть и подогнать так, чтобы в ней отражалась слава большевизма. Спустя многие годы она начнёт считать себя авторитетным специалистом по пропаганде, опираясь на опыт, полученный в университетские годы. «Меня этому учили эксперты», – рассказывала она одному из своих друзей[18].

Университет также сформировал у Алисы понимание интеллектуальной жизни, главным образом благодаря открытию для неё формальной философии. Русская философия была синоптической и системной, такой подход мог подогреть её интерес в созданию интегрированной философской системы[19]. На занятиях она слушала про Платона и Герберта Спенсера, а также впервые начала изучать труды Аристотеля. Также в России существовала традиция исследовать философию вне стен университета, и именно тогда она наткнулась на книги Фридриха Ницше – философа, вскоре ставшего её любимым. Один её кузен упрекал Алису за чтение книги Ницше, «который опередил все её идеи»[20]. Вне занятий она залпом читала труды философа.

Первой любовью Алисы после университета, впрочем, стала не философия, а кинематограф. В начале 1920-х гг. российская киноиндустрия, находившаяся в спячке во времена хаоса войны и революции, начала просыпаться. При новом экономическом курсе советская власть разрешила показ зарубежных фильмов, а Народный комиссариат просвещения начал поддерживать производство русских фильмов. В надежде стать сценаристкой Алиса поступила в новый Государственный институт кинематографии после получения степени бакалавра. Кино стало её страстью. За 1924 г. она посмотрела 47 фильмов, а за следующий – 117. В своём дневнике, где она писала о просмотренных картинах, Алиса давала оценку от одного до пяти каждому фильму, отмечала в них основных звёзд, а также создавала список любимых артистов. Кино послужило источником вдохновения для её первых опубликованных работ: памфлета об актрисе Поле Негри и буклета «Голливуд: американский киногород». В своих ранних работах она со знанием дела писала о главных режиссёрах, артистах и фильмах, рассказывала, как устроена работа студии, как работают режиссёры и даже о том, как в съёмках используют специально выдрессированных животных