Автостопом по Индонезии и к папуасам - [16]

Пароходы Пелни – типа поездов в РФ, идут по всем направлениям, можно ехать с пересадкой, самые дальние маршруты – 7 и 8 дней, типа Пенза-Владивосток – Макассар-Мерауке и прочие. Иностранцу на судне раздолье – никто не скажет «Нельзя!» Можно войти в капитанскую рубку (капитан, как всегда, спит, вместо него – какие-то побочные дяди, кэп является только при причаливании), – дуднуть в гудок океанского парохода, можно залезать наверх, где укреплён радар, на высоте 30—40 м над водой – только когда радар не вертится, иначе загремит по башке, – можно залезть в спасательную шлюпку и кричать – Отдать концы! Полный вперёд! – Всё равно никто не поймёт и не услышит.

На пароходе – пассажиры.

Восемь дядек бородатеньких, в халатах и тюбетейках, из Макассара, едут в Нунукан и далее в Малайзию, Тайланд, Бангладеш и в далекую Индию проповедовать там истинную веру (давват). В Пакистан они не едут – видимо, там таких и без них достаточно.

Мужик-бельгиец, подсел в Нунукане, лысый, немолодой, с великом.

– Мы с женой продали всё – квартиру, вещи, купили велосипеды и поехали путешествовать по миру. Я ехал из Европы через Россию. Ехал целый год. Полгода ехал, полгода по гостям. В России – самые гостеприимные люди в мире. В каждом месте нас звали в дом, на ночь, на обед, невероятно! Я прожил на Байкале, в Иркутске и Канске, несколько месяцев (зимой – иркутяне, вспоминайте!) Я оставил в России кусочек своей души, и обязательно хочу ещё раз. Потом мы с женой поехали в Монголию, там тоже очень гостеприимный народ, потом Китай (там в гости не звали), теперь – Индонезия…

Россияне, вспоминайте, наверняка был же такой.

Еда на пароходе – простейшего сорта, рис с мелкими невкусностями. Зато многие тащат с собой еду с самого дома, она киснет, и в пароходе при +32 стоит кислый запах чего-то измененного.

Пароходная мечеть на 250—300 человек наполняется битком во время молитв.

Громкоговоритель регулярно что-то объясняет на бахаса.

На пароходе не очень грязно, хотя бегают тараканы большие и мухи. Вообще для Азии довольно прилично.

Команда судна, найдя среди лежащих на полу на 4 этаже экономкласса меня, белого мистера, восхотела меня спасти. Но не удалось – все места ВИП-класса были забиты тоже. Я и рад, т.к. в вип-классе непрестанно работал кондиционер.

Пароход сперва зашел в Нунукан (это на самой границе с Малайзией на север), а потом вернулся южнее в Таракан, описав дугу. В Нунукане стояли 4 часа, можно было выйти осмотреться, что я и сделал. Можно было выйти и поехать сразу в Малайзию – до неё несколько километров, и ходит ежедневный катер, – но я хотел посетить город Таракан, прикольный своим названием, а также расположением (он на острове, типа Сингапура).

Кстати, вот интересное явление. Будучи в Тайланде в январе, встретив там Рому Печёнкина, я активно критиковал его за множество вещей, так как он имел много лишних. И вот всё, за что я его критиковал, пришло и ко мне! Мне стали активно дарить футболки, у меня их стало семь. Одну подарили сотрудники радио «голос Имама», другую в управлении туризма, третью в газете, четвёртую в универститете. Только седьмую я сам приобрел.

И избавляться от одежды не спешу. Думаю, вдруг я попаду в горы? Я же собирался на гору Кинабалу и на нагорья Новой Гвинеи. Вот и думаю – вдруг на Кинабалу будет холодно! И так и хожу, как мой друг Ромка, – семь одёжек, и все без застёжек, но не капуста.

Появилось у меня и индонезийское платье – соронг (кусок ткани свернутый трубой, вместо юбки). Долго никто не дарил мне соронг, опасаясь, что я не буду его носить. Сами индонезийцы редко ходят в традиционном платье, всё больше в европейском. А в соронге и в тюбетейке, или в индонезийской чёрной шапочке, можно встретить людей в мечетях или в деревнях. Но вот на пароходе мне подарили и соронг.

Поздно вечером пароход причаливает в Таракане. Момент причаливания интересен. На причале собираются сотни две мужиков – грузчики. И вперегонки бегут к кораблю. Как поднимут трап, бегом резво двести маленьких индонезийских мужиков влетают скоро внутрь, готовые снести всех – они охотятся за своими «призами» – какая-нибудь тетка с двадцатью сумками или куполами от мечети.

В результате я, продравшись через толпу грузчиков, таксистов и хелперов, вышел во тьму города Таракана. Так и назовем её – Тьмутаракань.

Таким образом я временно опять оказался в Северном Полушарии. Наступал самый редкий день года (29 февраля).

Город Таракан

В припортовой мечети, в которой я заночевал, были розетки и вентиляторы, а персонала и молящихся – не было. Наутро пошел смотреть Таракан и вскоре нашел в урне газету «Тьмутараканские вести», а точнее – «РАДАР ТАРАКАН». Прочитал адрес, но где это? Карты города у меня не было, возможно её нет и в природе. Занялся автостопом. И вот уже через десять минут грузовик с рабочими в касках, отставив все свои рабочие дела, поспешил доставить меня в указанную редакцию.

Как и в предыдущей газете «КалТим Пост», редакция размещалась в большом современном стеклянном билдинге в несколько этажей. На первом – приёмная и охрана, на верхних этажах – верстальщики, корректоры, журналисты, фотографы, отделы рекламы и приём заказов на полиграфические услуги – большой коллектив для газеты скромного стотысячного городка. На нулевом, цокольном этаже находится типография, где печатают газеты, календари, постеры, рекламные портреты мэров и других начальников, смотря по заказу.