В апреле 1998 года, в уютном индийском городке Нойда неподалёку от Дели, в гостях у нашего индийского друга Прабхата Раджана, сидели участники великого путешествия в Индию и читали по очереди старый путеводитель по Африке, который купили за полцены на одном из делийских базаров.
Африка так велика, а в книжке всё так заманчиво близко! Куда же мы поедем в следующий раз? Напрашивался интересный и несложный маршрут — по Турции, Сирии, Иордании, Египту, Судану, Эритрии, Эфиопии — побывать на Килиманджаро и на озере Виктория… Когда же мы все воротились домой, оказалось, что путеводитель был старый, и за последние несколько лет многое усложнилось.
Крупнейшая страна Африки, Судан, вновь переругалась со своими юго-восточными соседями — Эфиопией и Эритрией, и границы с ними закрылись. Судан оказался тупиковой (в дорожном смысле) страной, откуда можно было уплыть только по морю.
Так как Саудовская Аравия почти не выдаёт виз вольным путешественникам, мы решили продолжить наш предполагаемый маршрут через Йемен, Оман, Арабские Эмираты и уже знакомый нам Иран, завершив таким образом кольцевой маршрут вокруг Аравийского полуострова.
Итак, мы наметили очередной маршрут — через Грузию, Турцию, Сирию, Иорданию, Египет, Судан, Йемен, Оман, Эмираты, Иран и Азербайджан — одиннадцать стран, почти 20.000 километров, примерно три с половиной месяца пути. Старт Аравийской экспедиции был намечен на 1 февраля 1999 года.
Из «индоедов» (достигших Индии в ходе прошлогодней экспедиции) в новое грандиозное путешествие на юг поехали лишь двое: я и Владимир Шарлаев из Петербургской Лиги Автостопа. За истёкший год из обычного автостопщика Шарлаев стал настоящим автостопщиком-фундаменталистом, ибо питал отвращение ко всякому рейсовому (общественному) транспорту, даже бесплатному. Когда в пути нам встречались добродушные автобусы, маршрутки и поезда, готовые совершенно задаром подвезти нас, Шарлаев сердился и отгонял сей неканонический транспорт прочь. И даже во всех городах Владимир избегал общественного транспорта и ездил исключительно автостопом, пока платный рейсовый паром из Иордании в Египет не нарушил его автостопные принципы. Как это произошло, вы узнаете в своём месте.
Казалось бы, человек, избегающий даже городских автобусов в Каире и маршруток в Дамаске, должен это делать не от хорошей жизни, а, например, из экономии. Но экономить Шарлаев не мог и не хотел. Денег у него было больше, чем у всех нас, вместе взятых, и поэтому, месяца через два после старта мы начали приставать к Владимиру с просьбой одолжить денег. Интересно, что и год назад, в Индии, он тоже представлял собою своеобразный валютный фонд.
Другой питерец, Костя Шулов, в прошлогодней индийской эпопее провожал нас лишь до Ирана — чтобы не покидать слишком надолго свой университет. На этот раз учебный вопрос был решён своеобразно. Мы заранее составили специальное письмо для декана того факультета, где учился Шулов. В нём говорилось, что Академия вольных путешествий, организуя великую экспедицию, очень просит отпустить на три месяца студента К.Шулова, очень важного и незаменимого человека. Костя был отличником, его отпустили легко, но к первому мая он по-любому должен был вернуться в Питер.
Шулов имел и другие свойства. Например, он опаздывал на стрелки, а также всё терял. Зато он заранее подучил иноземные языки и на первых порах был самым разговорчивым, выливая на турецких водителей шквал персидских слов, правда почти безрезультатно.
За пару месяцев до старта всем остальным казалось, что оба питерских участника поедут в паре, настолько похожими они были по некоторым признакам. Оба невысокого роста, оба в жёлтых комбинезонах и с одинаковыми рюкзаками, оба с кредитными карточками, оба из средств связи предпочитали Интернет, оба сделали прививки от жёлтой лихорадки, оба активны, инициативны и полны всяких идей. Но ещё задолго до старта петербуржцы поссорились. Один любил просыпаться поздно, другой ещё на два часа позже; один собирал рюкзак долго, а другой ещё дольше; один всегда был уверен в собственной правоте, а другой, как ни странно, тоже. Было и ещё одно, очень важное, разногласие: Шулов ни в коем случае не хотел ездить в одиночку по диким странам, а Шарлаева одиночество никак не тяготило. В результате у питерцев не только не получилось неделимой пары "смелых и умелых", но и вообще они стали избегать друг друга. В результате индивидуалист Шарлаев поехал до Турции по западному берегу Чёрного моря (через Молдавию, Румынию, Болгарию), а Шулов, как и все остальные, по восточному берегу моря — через Батуми.
Паша Марутенков, житель подмосковного Оболенска. Год назад он провожал нас, едущих в Индию, лишь до Армении (поскольку не успел сделать загранпаспорт). В тот раз он ехал девять дней от Москвы до Еревана в паре с Алексеем Журавским (47 лет, кличка Полковник), который был тогда самым старшим участником индийской поездки, увлекался йогой, медитациями, святыми вибрациями и прочее. На этот раз Полковник присутствовал с нами незримо, ибо Паша, в некотором роде, был его заменителем. Он оказался старше всех нас, спокойнее и рассудительнее — и тоже, как и Полковник, увлекался всякими высшими энергиями. И хотя Паша, в отличие от своего лысого прообраза, был вполне волосат, — все его энергетические упражнения и телодвижения мы, вспоминая Полковника, в шутку именовали "лысыми".
