Авторский фарс с кукольным представлением - [16]

Оратор, оратор, засыпались вы;

С Панчем не сладите так неумело,

Спорьте всерьез – или кончено дело!

Хэй, хо!

Уловками вам не спасти головы,

Оратор, оратор, засыпались вы.

Оратор.

Чем спорить – давайте-ка лучше попляшем,

Положим конец препирательствам нашим.

Ти, то!

Танцуют.

Ахинея. Все напрасно. Я останусь девственницей! (Синьору Опера.) А вы, достославный синьор, примите сей венок и носите его во славу Ахинеи!

Лаклесс. Итак, милостивые государи, синьор Опера избран архипоэтом богини Ахинеи.

Дон Трагедио.

Что ж, Ахинея выбрала: итак,

Поющий будет награжден червяк.

(Выхватывает меч.)

Ахинея. О да.

Дон Трагедио.

Отлично! Пусть решит турнир суровый —

Кому из нас к лицу венок лавровый!

Миссис Чтиво.

О, смерть его приблизить не спеши,

Ведь пенье снимет боль твоей души;

Но коль тебя не тронет нежный глас,

Сама «аминь» произнесу тотчас.

Дон Трагедио.

Что ж, я готов послушать пенье, но

Отходной станет для него оно.

Синьор Опера.

О ты, дикарь, злодей тупой,

Как лебедь, я спою, конец встречая свой,

Да, смерть свою

Я воспою

С поникшей головой.

Ужасней ты пиратов всех,

Кого морских сирен прельщает звонкий смех,

Влечет, зовет

В глубины вод

Головорезов тех.

С большой дороги ты бандит;

Но все же предо мной никто не устоит:

Орфей-герой

Своей игрой

И дьявола смирит.

Дон Трагедио. Я не могу сделать этого. (Вкладывает меч в ножны.)

К костям, мне кажется, прилипла плоть моя;

Жива ли плоть или из камня я?

Мсье Пантомим мечется по сцене и указывает себе на голову.

Ахинея. Чего хочет этот молчальник?

Книготорговец. Он указывает себе на голову – тоже, видно, претендует на венок.

Ахинея. Милый юноша!

Миссис Чтиво. О, мой любимый, как мне выразить смятение моей души?!

Синьор Опера. Я уверен, что чувствую его, если только любовь способна даровать нам взаимопонимание. Я тоже исполнен страха.

Миссис Чтиво. Поцелуй же меня!

Впустую ждут король и герой,

Безответно меня любя,

Зазря дары воздвигнут горой —

Я создана для тебя.

Хотела бы век

Среди ласк и нег

На груди твоей пребывать я!

Синьор Опера.

О, как страстно буду тебя целовать,

Когда к нам на ложе сойдет благодать

И падем друг другу в объятья!

Ахинея. «И падем друг другу в объятья!» Но ах, что за шум я слышу?!

Лаклесс. А теперь, милостивые государи, перед вами появится вестник.

Входит вестник.

Вестник.

Постой, богиня, не спеши вручать свой приз,

Всесильный дух торопится к нам вниз.

Он за тебя сражался много лет

И за тобой в сужденьях шел вослед,

Лавровый сыну своему вручит венок

С тем, чтобы здесь другим он увенчаться мог [73].

Ахинея.

Решенье я не изменю – оно закон;

Но наш театр пускай возглавит он.

Лаклесс. Вслед за ним появляется граф Образин из Оперного театра в Хеймаркете [74].

Входит граф Образин. Вестник уходит.

Ахинея.

Сюда, увы, о всемогущий граф,

Явились вы, изрядно опоздав.

Граф Образин.

Я бескорыстен, ибо не таков,

Чтобы возглавить бардов-дураков.

Мне звезды предсказали жребий мой:

Стать в Англии любых утех главой.

И вам помочь я в маскарадах рад

С условием: синьор – лауреат.

Дон Трагедио.

Где ваша речь? Готова?

Граф Образин.

Что там речь!

Коли из дури можно толк извлечь,

Дать титул Ахинее и ему —

Вот роль, какую я себе возьму.

Ахинея.

Клянусь Аидом – принят договор:

Увенчан будет лаврами синьор.

Миссис Чтиво.

Долой других ловцов наград!

Синьор, ты наш лауреат.

Светлейшей Ахинеи трон

Тобою будет защищен.

Ты ей отныне будешь мил,

Твой нежный глас ее пленил;

Шекспир и вы,

Конгрив, увы,

Ваш бой с глупцами зряшным был.

Твоя лишь сладостная власть

Заставит всех смиренно пасть;

Смотри на них – они пьяны,

Видений радужных полны:

Пока поешь ты, муж жене

Готов довериться вполне.

А финансист,

Авантюрист,

От страха не дрожит, как лист.

Входит Харон.

Лаклесс. Что такое, Харон? Ведь твой выход позже.

Харон. Да будет вам, сударь!… Беда! Мы пропали! Там за дверями сэр Джон Хватайих, а с ним констебль.

Входят сэр Джон и констебль.

Констебль. Это вы постановщик кукольного представления?

Лаклесс. Да, сударь, я.

Констебль. Тогда, сударь, прошу следовать за нами. У меня приказ о вашем аресте.

Лаклесс. Но за что?

Сэр Джон. За нападки на Скудоумие, черт возьми!

Констебль. Влиятельное лицо не желают, чтоб про них играли пасквили на театре.

Лаклесс. Но в чем суть ваших обвинений, господа?

Сэр Джон. А в том, что вы нападаете на Скудоумие, тогда как весь город его почитает.

Лаклесс. Вот чертовщина! Слушайте, пусть этот малый обождет немного: закончится танец, и я к вашим услугам. Мистер констебль, прошу вас, потерпите, пока они будут танцевать, а уж там я ваш.

Сэр Джон. Нет, черт возьми, вы это бросьте! Вам не удастся подкупить должностное лицо! Не будет никакого танца!

Миссис Чтиво. По какому праву этот субъект прерывает наше представление?!

Ты что-то свиреп,

А вышло тебе б

У «Розы» со мной повстречаться [75],

Тебя бы, свинью,

На корм воронью

Пристроили в петлю б качаться!

Пусть конский навоз

Забьет тебе нос

И грязь, что разлита в округе,

Заполнит твой рот

И глотку зальет

Тебе, проходимцу-пьянчуге!

Лаклесс. Успокойтесь, сударыня, прошу вас.

Сэр Джон (про себя). А она прехорошенькая! Если я возьму ее в служанки, это будет всего лишь актом милосердия.

Констебль. Ничего не скажешь – хорошенькая! Если этак обходятся с должностными лицами, то пусть сам черт нанимается в констебли! Да знаете ли вы, сударыня, кто мы такие?