Автопортрет - [24]
Нигде. И в помине и близко хоть со свечой, хоть с факелом, прожектором там, телескопом сферическим или под микроскопом молекулярным биологическим в мире всём целом (знаю о чем балакаю – бывали, хаживали, видали), за исключением разве что братского Киева да полубратской Праги нет такого убойного средоточия силы женской красоты, великолепия, шарма, гульбища, распутства, порока и прочая как в городе – герое Москоу. Столице Родины бывшей нашей доисторической – стране лихой, дикой, фарисейской, пониманию недоступной, где слетаешь с катушек в момент от наглого и открытого многообразия предложений многократно перемноженых на диаметально противоположное пустопорожнее каляканье лиц как первых так и первейших самых, а оттого еще более привлекательных и желаных. Для всякого впитавшего с молоком один из краеугольных камней философии: «Кто не любит вина, женщин и песен, тот так дураком и помрет». Склонного в мгновенье ока расстаться с кровными, кому не чужд грех, блуд, кураж, загул, некоторая легкомысленость как мыслях так и в движеньях, а главное, а главное! – любовь к волшебным длинноногим существам с распущеным волоссям, взглядом с поволокой, и томным, берущим за самое, самое, голосом.
День седьмой.
«Людовик 15 – ый хвастал одному придворному как он наслаждался проведя ночь с госпожою М. И говорил, что как ему кажется, нет в мире другой такой женщины, способной доставлять подобное удовольствие. Придворный отвечал, что Кго Величество изменили бы суждение побывай хотя бы один раз в борделе».
Джованни Казанова
02.02.2008. Ближе к ночи.
И все пошло не так. Не по плану пошло. Наперекосяк. Как уже не раз бывало что при укрупнении (разукрупнении) колхозов – совхозов, что при строительстве Братской ГЕС, что магистрали Байкало – Амурской, что при последней реформе пенсионной…
Не было сроду такого, чтобы автору да еще с Серегой на пару врезавши подушно по пару капель не добавили. Ну, а добавивши… короче… Приезжаем. Ляли нам рады. И с радости той, да раза в два!, тариф гонят словно индекс Лоу Джонса, мальчики, то да сё, мэ – бэ, инфляция, тарификация, плюс капитализация…
Дело житейско – плевое. Пару рублей туда, пару сюда, от этого что – то в жизни нашей изменится? Но… Но!
Избираем делегата. Положено по Уставу (это святое!) тайным, но распосавшийся по самое немогу народишко, в погонах – между прочим, хочет побыстрей до дому до хаты – подавай ему открытым! Один я, тишайше – нижайший залупился. И вышло один против ста в мою пользу. Вот она, животворящая сила правды! И никуда не делись, проголосовали как книжка пишет, а не как моча в голову. А всё оттого, что принципиальный. На 99.99 сотых не принципиальный, а на все оставшиеся проценты очень даже принципиальный.
«Мой дорогой Рудель, изрек фюрер, имей Германия сто таких воинов как Вы – и тысячелетний Рейх простоит три тысячелетия!». Но не собралось под знаменем марксизма – ленинизма сотни мало мальско людей приличных да образованых и рухнула, порушилась идея величайшая, дело гигантское, и жить стало не зачем как и не к чему и как было тут не напиться, не налюбиться, не забыться…
«В чем состояло наше смутное время и от чего к чему у нас переход был я не знаю – да и никто не знает – разве вот некоторые посторонние гости. А между тем посторонние людишки получили вдруг перевес, стали громко критиковать всё священное, тогда как прежде не смели рта раскрыть, а первейшие люди стали вдруг слушать их, а сами молчать». Достоевский Фёдор. Эх! Остается что напиться, налюбиться, забыться…
Эх! Мотор. Кабак Стол. Девицы!
Ну так это уже дело другое. Коленкор иной! Ус у Сереги весело запрыгал вгору, морщины на лысине разгладились, фикса заиграла золотыми радужными бликами, и даже – чего ранее отродясь не наблюдалось, сачковать надумал. А я не – я пью до дна за тех кто в море, за тех, кому повезет… да за всех без разбору всякого, чего уж там… Хорошо сидим, чего уж там… Я в меру сил своих скромных и талантов содействую коммуникации, так сказать наведению мостов промеж поколениями разными. Передачей опыта жизненного, хотя тут еще посмотреть очень надо в лупу кто кому чего такого передаст, научит, обучит, форы сто очков наперед даст…
У меня разгон полнейший, за Серегу не скажу (потому как в разгоне полнейшем), девицы дудлят минералку по цене Курвуазье. Поскольку сии правила принято считать тоном хорошим, кто в курсе – тот не вякает. Работа есть работа. Job is job! Между раскруткой клиентов студентки лихо крутятся вокруг палюги. За технку исполнения – 6 балов. За артистизм – 6 балов. За внешность – гони десятку!
Итак, мы созрели. Мамочка (администратор) любезно приглашает честную компанию в нумера. Предложение принимается диким гиканьем на УРА! и честная компашка ведомая мамашей удаляется под завистливые взгляды тех кому сегодня не повезло.
Помню кресла оббитые кожей. Кажется коричневой. Это что, всё, что осталось в памяти? Хотя нет. Взору предзатуманеному предстали деяния подпадающий под статью (статьи) Кодексов многочисленных процессуальнх, и где?, в столице нашей православно богоносной в сердце самом ее в ходьбы неспешной минутной, что от усыпальницы Вождя, что резиденции лица Первого, Думы, Кабмина, под носом самым у судов, перечисляю по памяти: Верховного, Конституционного, Арбитражного, Аппеляционного, Хозяйственного Высшего и прочая и прочая и прочая… не считая иных, без счету институций многочисленых нешуточных государства правового…
”Со времен Томаса Джефферсона в этих стенах не присутствовала столь высокая концентрации гения и таланта…”. ”Сорок лет тому Уильям Ледерер назвал нас «Нацией баранов». Сегодня мы должны быть счастливы. Мы не нация баранов – мы нация дебилов…”. Об этом и не только по ту сторону океаническую своими глазами…
Обычный советский гражданин, круто поменявший судьбу во времена словно в издевку нареченрные «судьбоносными». В одночасье потерявший все, что держит человека на белом свете, – дом, семью, профессию, Родину. Череда стран, бесконечных скитаний, труд тяжелый, зачастую и рабский… привычное место скальпеля занял отбойный молоток, а пришло время – и перо. О чем книга? В основном обо мне и слегка о Трампе. Строго согласно полезному коэффициенту трудового участия. Оба приблизительно одного возраста, социального происхождения, образования, круга общения, расы одной, черт характера некоторых, ну и тому подобное… да, и профессии строительной к тому же.
Жо только что потерял любовь всей своей жизни. Он не может дышать. И смеяться. Даже есть не может. Без Лу все ему не в радость, даже любимый остров, на котором они поселились после женитьбы и прожили всю жизнь. Ведь Лу и была этой жизнью. А теперь ее нет. Но даже с той стороны она пытается растормошить его, да что там растормошить – усложнить его участь вдовца до предела. В своем завещании Лу объявила, что ее муж – предатель, но свой проступок он может искупить, сделав… В голове Жо теснятся ужасные предположения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1989-й год для нас, советских немцев, юбилейный: исполняется 225 лет со дня рождения нашего народа. В 1764 году первые немецкие колонисты прибыли, по приглашению царского правительства, из Германии на Волгу, и день их прибытия в пустую заволжскую степь стал днем рождения нового народа на Земле, народа, который сто пятьдесят три года назывался "российскими немцами" и теперь уже семьдесят два года носит название "советские немцы". В голой степи нашим предкам надо было как-то выжить в предстоящую зиму.
Второй том Собрания сочинений Сергея Довлатова составлен из четырех книг: «Зона» («Записки надзирателя») — вереница эпизодов из лагерной жизни в Коми АССР; «Заповедник» — повесть о пребывании в Пушкинском заповеднике бедствующего сочинителя; «Наши» — рассказы из истории довлатовского семейства; «Марш одиноких» — сборник статей об эмиграции из еженедельника «Новый американец» (Нью-Йорк), главным редактором которого Довлатов был в 1980–1982 гг.
Карсону Филлипсу живется нелегко, но он точно знает, чего хочет от жизни: поступить в университет, стать журналистом, получить престижную должность и в конце концов добиться успеха во всем. Вот только от заветной мечты его отделяет еще целый год в школе, и пережить его не так‑то просто. Казалось бы, весь мир против Карсона, но ради цели он готов пойти на многое – даже на шантаж собственных одноклассников.
В произведениях Валерия Казакова перед читателем предстает жесткий и жестокий мир современного мужчины. Это мир геройства и предательства, мир одиночества и молитвы, мир чиновных интриг и безудержных страстей. Особое внимание автора привлекает скрытная и циничная жизнь современной «номенклатуры», психология людей, попавших во власть.