Автономный рейд - [23]

Однажды давным-давно полтора десятка уральских подростков отправились на несколько дней в лес. Руководил ими рослый и сильный парень, который при этом неважно ориентировался на местности. Но юный Ваня Ноплейко его охотно слушался: в друге Борисе ему нравилась несокрушимая уверенность в своей правоте и прочная память на тех, кто эту его уверенность не разделял. С помощью Вани Борис сумел наладить в своей тургруппе четкую дисциплину. В результате вместо трех-четырех дней, как планировалось, пацаны блуждали по лесу более трех недель. Но поскольку чудом никто из них не погиб, этот поход сочли пионерским подвигом.

Верного соратника по лесным блужданиям Ваню Борис запомнил.

Гораздо позже спецотряд ФСК отказался взять в ножи окопавшихся в Белом доме мятежных, несмотря на всенародную избранность, депутатов. И тогда именно тот же Ваня, не рассуждая и не медля, устроил танковый обстрел.

Обстрел обошелся во много, много тысяч пенсий, но зато предельно наглядно продемонстрировал: он, Иван Васильевич Ноплейко, по-прежнему предпочитает плутать, ведомый своим другом Борей, нежели не плутать в компании с его, Бори, недругами. Такое, понятное дело, не забывается. Чистоплюйский спецотряд ФСК разогнали, а Ноплейко стал не только генерал-лейтенантом, но и возглавил созданную САИП ФСО РФ. Однако надежность не гарантирует эффективности. Друг Боря вскоре устал от маловразумительных докладов свежеиспеченного гэбэшника, и с некоторых пор Ноплейко до Самого стали допускать чрезвычайно редко. Так товарищ генерал уверился, что все неприятности друга Бориса и России от того, что президента окружили и охмурили проклятые жидомасоны. Сам Ноплейко продаваться категорически отказывался. Он наотрез отказался и от четырехкомнатной квартиры, и от огромной дачи, и от всех прочих подлостей, коими и развращают, затягивая в свои сети, сионисты.

Все это было прекрасно известно начальнику Кавказского направления САИП подполковнику Каткову. Он, в отличие от своего начальника, не чурался материально-финансовых радостей бытия. Хорошо разбираясь в перспективах современной политики и своей собственной карьеры, он умело научился манипулировать начальником.

— В ентой Грузии, — сухо подделываясь под речь генерала, доложил Катков, — много предателей, которые хотят пустить нефть через Турцию, входящую в НАТО.

— Та-ак, — протянул потрясенный открытыми ему горизонтами генерал Ноплейко. — Так что, они нас, что ж, совсем обложили и — никуда? Чего ты, понимаш, там у себя кота за хрен тянешь? Я ж на тебя, п...ка, представление сразу на генерал-майора подписал, а ты? Уволю, гад! Почему они безнаказанно... безнаказанно хищничают?!

— Суверенитет, товарищ генерал. Но меры мы принимаем. Нужна ваша санкция, товарищ генерал! — верноподданнически побледнев, выгнулся подполковник. — Мы ваши идеи по предупреждению жидомасонского проникновения в Грузию включили в план мероприятий по коренному изменению обстановки. Но нужна ваша личная санкция.

— Ну так давай, где она тебе нужна? — Заметно остывая, генерал протянул через стол свою усохшую, как птичья лапка, кисть.

Но, взяв у подчиненного бумаги, он не спешил поставить роспись в левом верхнем углу первого листа, где было отпечатано: «Утверждаю. Начальник САИП ФСО РФ генерал-лейтенант Ноплейко И.В.» Уж цену личной подписи он знал прекрасно и до разговора с куратором вообще ничего не собирался подписывать. А вот поговорить с куратором надлежало так ловко, чтобы в случае чего даже эти вкопавшиеся в Кремле жидомасоны ни в чем не смогли бы его, генерала, обвинить.

Ибо при всем личном бесстрашии и бессребреничестве Ноплейко все же кое-чего боялся. Ни радиация, ни бомбы, ни пули не пугали так ветерана, как гнев начальства. Ибо начальство могло одним жестом не просто отправить в отставку — ни самой отставки, ни связанных с нею лишений и неудобств Ноплейко тоже не боялся. Он боялся того, что его могут — р-раз! — и объявить предателем и мерзавцем. Он слишком хорошо запомнил, как отдавших всю душу и жизнь служению стране и партии людей по прихоти или недоразумению объявляли предателями и ворами. Их смешивали с грязью так, что даже внуки стеснялись носить их фамилию и признавать с ними родство.

— Изложи на словах, — рассеянно пролистывая пухлый план, велел генерал, — что тебе надо в первую очередь. Деньги опять будешь клянчить?

В свое время, прекрасно зная неподкупность и личную щепетильность друга Вани, друг Борис раз и навсегда распорядился финансировать работу его ведомства вне всяких рамок и законов. Этот порядок сохранился и до сих пор, хотя друг Борис когда еще отправил себя на пенсию. Так что если на представлении Ноплейко окажется виза куратора, знал Катков, любые суммы на любое дело САИП ФСО РФ получит вне всякой очереди. Но чтобы начальник мог получить эту визу, подполковник постарался обосновать реальность и значимость угрозы.

— Чтобы нейтрализовать террористов, которые готовят подрывные операции на территории нашей страны, нам нужно официально задокументировать их планы, — объяснил Катков. — А это возможно лишь в том случае, если они увидят деньги. Большие деньги. Как бы в качестве аванса.