Автономное плавание - [75]

– Рассказывай! – попросил он и замолчал на следующие полчаса, пока Виктор неторопливо повествовал о своем житье-бытье после памятного «заседания» в Амстердаме. Ицкович другу не мешал, слушал внимательно, обдумывал услышанное и на ус мотал, а потому пил умеренно, растянув, убогий – дай бог, если восьмидесятиграммовый – стаканчик на тридцать пять минут.

– Значит, думаешь, это был курьер? – спросил после того, как Виктор замолчал.

– Ну, стопроцентной уверенности у меня, как понимаешь, нет, но дамочка на такую роль вполне подходящая…

– В газетах ничего не было…

– Так и фигура не та, – пожал плечами Виктор. – Подумаешь, какой-то лавочник из Гааги. Они же не знают, кто он такой. Полиция наверняка версию самоубийства отрабатывает.

– Даже так? И как ты это инсценировал?

– Если бы… Да тут промашка вышла, – тяжело вздохнул Федорчук и тряхнул головой. – Проворонил я его. Не просчитал до конца… Это, знаешь ли…

– Теперь знаю, – криво усмехнулся Олег.

– У тебя что, тоже «клиент» на тот свет сам ускользнул?!

– Нет, не сам. Думаешь, я хуже тебя? – вскинулся Ицкович. – Да и не лучше… – Махнул он рукой, успокаиваясь. – Все мы теперь немножко душегубы. Гейнлейна я грохнул. В Праге.

– Господи, Цыц! Ну, ты даешь! Его-то за что?

– За что как раз есть, даже если и авансом, но вот в смысле ценности этого кадра для истории… тут я с тобой полностью согласен, Витя. Но… – поднял указательный палец Олег, – нет худа без добра!

– Так… – прищурился Виктор.

– Я встретил еще одного попаданца.

– Да ты шо! – А вот это было даже смешно. Дело в том, что в течение всего этого разговора Олегу приходилось делать над собой изрядное усилие, чтобы видеть в этом породистом «белогвардейчике» Витьку Федорчука. Получалось плохо. Закроешь глаза, и вроде бы Витька. Ну, голос другой, разумеется, но как будто интонация знакомая, словечки… А потом посмотришь, и все. Как и не было узнавания, да и кого узнавать-то? Чужое лицо, незнакомые глаза, фигура, фактура, стиль. Все чужое. А вот сейчас – на нерве, на сильной эмоции – через условно знакомую внешность прорвался-таки, пусть и на одно только мгновение, настоящий Витька Федорчук. Аутентичный, узнаваемый не глазами даже, а потрохами.

– То, что слышал! – улыбнулся довольный произведенным эффектом Олег. – Мы не одиноки во вселенной.

– Кто?

– Давай пока без подробностей.

– Почему? – насторожился было Федорчук, но тут же нахмурился, что-то обдумывая, и неожиданно кивнул, как бы соглашаясь с Ицковичем. – Ему ты тоже про нас не сказал.

Не вопрос, утверждение.

– Совершенно верно.

– Согласен, – Виктор налил по второй, усмехнулся такой их скромности, но и сам водку лишь пригубил, а пить до дна не стал. – Но хоть в общих чертах можешь?

– Могу, – кивнул Олег. – Мой знакомый по прошлой жизни. Из Москвы, – добавил он, увидев интерес в глазах Федорчука.

– Думаешь, я бы расстроился, если бы он оказался из Тель-Авива?

– Кто тебя знает? – усмехнулся Олег.

– Пошел на фиг! И?..

– Человек работает на Разведуправление Красной армии.

– Да ты что?! – оживился Федорчук. – Да за это следует выпить! Вот только закусить, прости, у меня нечем.

– Ничего! – отмахнулся Олег. – Мануфактурой занюхаем!

– Вот, знаешь, чему не устаю удивляться? – неожиданно засмеялся Виктор.

– Ну? – подозрительно посмотрел на друга Олег.

– Баранки гну! – ожидаемо выпалил Федорчук. – А удивляюсь я тому, Цыц, какие слова и выражения сидят у тебя в башке. Ты же тридцать лет, как свалил. Жена по-русски ни гу-гу… Черт! Прости, Олежек!

– Не бери в голову… – на самом деле спазм в горле неожиданно образовался, и источник слез открылся где-то в опасной близости от глаз. – У самого-то, можно подумать, не болит… Прозит!

Олег опрокинул стаканчик, вливая в себя всю порцию сразу, хекнул, выдыхая, сунул в рот сигарету, закурил.

– Проехали.

– Проехали, – согласился Виктор, глаза которого стали вдруг как у больной собаки.

– Скажи, – меняя тему, спросил Ицкович. – Ты уверен, что хочешь остаться?

– Дурак, – беззлобно откликнулся Федорчук, – я бы к Вальтеру и на пушечный выстрел не подошел, если бы и в самом деле собрался в Аргентину. Чем он хуже меня в таком случае?

– Тоже верно.

– Между прочим, я кое-что придумал, – хитро подмигнул Виктор. – И не один я. Степа тоже клювом не щелкает. Ты это видел? – и он достал откуда-то с буфета газету на английском языке и бросил на стол перед Ицковичем.

– Ну и на что я должен смотреть? – Олег был заинтригован, но пока не понял, в чем здесь цимес.

– На карикатуру.

– Карикатура? – переспросил Олег, глянул и замер, пораженный узнаванием. – Ё-мое!

– А! – торжествующе возопил Виктор, хватая со стола бутылку и разливая яблочную водку по опустевшим емкостям. – Каково!

– Подожди, подожди! – остановил его Олег. – А он что, уже в НКВД?

– Нет, – качнул головой Виктор. – Он все еще в ЦК. Но наверняка сейчас вопрос уже решается или решился. По времени вроде бы пора. А тут картинка эта. Ты представляешь, как это там аукнется?

– Не уверен, – покачал головой Олег. – Впрочем, лиха беда начало. Ты знаешь, что он из Литвы и наполовину литовец по матери?

– Нет, – удивленно поднял брови Виктор. – Зато я знаю, что он в прошлом и позапрошлом году был в Австрии, Италии, тут вот, в Париже тоже был.