Автоматические стихи - [6]

Оба себя осуждали

И говорили что черными лицами

Коснулись белых страниц

Что их жалкие ангелы плача

В черном ветре печали покинули узкий карниз

Высоко на небе стояла их неудача

Тихо о том

В лесу золотом

Думал отшельник в хвойной каменной яме

Он считал золотые звенья

Цепи которой земля привешена к небу

И видел что их стало больше

«Было страшно тихо в высшем мире…»

Было страшно тихо в высшем мире

Там слушало время бездну

Было страшно тихо внизу

Среди грохота зла

Лишь далёко и редко

Медленный нежный рождался звук

И тотчас склонялся

В мертвый испуг

Боже, как тихо там в высших мирах

Как мало добра

Как все молчат

Века и века всё ту же страницу

Читает стеклянный гений

Только в храме священник

Играет на черном рояле

Падая от усталости

Клонясь ко сну

Священный атлет

Он не снимет железных рук

Он нам дарит все звуки

Чтоб молчание не поцеловало вечность

«Медленно вращаясь к времени…»

Медленно вращаясь к времени

Покидая вечность зрения

Мы вступали в железную залу

Озарены улыбкой презрения

Клонясь устало

Тотчас засыпая.

Кто зовет нас?

Мы как-будто слышали голос.

Это труба тумана —

Это пенье фиалок —

Это снежная скрипка?

Нет. Это жалость —

Это звон железной цепи —

Это каторжной песни вокзала

Осенний усталый голос.

О, пожалейте

О, покиньте свет

О, умрите с нами

Прокляните рассвет

Тихо время играет на флейте

Молчит, смеется

Оно разбудит росу

И будет счастье в лесу.

«Кто помнит сердечный припадок…»

Кто помнит сердечный припадок

Ужасный трепет стеклянных стенок

Как-будто рвалась из бездны

Река ужасных событий

И уже приступало время

И уже приближалась минута —

Ты помнишь, ты видишь, ты знаешь

Забываешь, ты спишь.

И вдруг отступает жестокость

Разжимаются странные когти

Иностранец на землю ложится

И ни о чем не мечтает

Он не помнит уже о жизни

Спит глубоко в дожде холодном

Повернувшись лицом к земле

«Призраки в сферах молний…»

Призраки в сферах молний

Зарницы не успевают

Не успевают запомнить

Что говорили в огне

Мгновенные ангелы жизни

Бесподобная жизнь облаков

Бесконечно менялась в весе

На высоких горах зари

Отдыхали они цари

Опускались потом к земле

Заползали в подвалы домов

Прячась в бездне подземных ходов

Засыпая на черных цепях

Не успевали запомнить

О лишенных памяти жизни

Поцелуйте в высокие лица

И закройте над ними склепы

Избегайте о них говорить

«Страшно думать: мы опоздали…»

Страшно думать: мы опоздали

Мы бежали по черным предместьям

Попадая в двери глухие

В подземелья падали навзничь

А тем временем там хоронили

Там служили в башне обедню

Троекратно взывали к дверям

И ответа ждали закрыв глаза

А теперь на железных рельсах

Повернулись гранитные горы

Облака опустились в бездны

Птицы канули в холод звездный

И как жалкие призраки-воры

Мы гуляли у входа в полночь

Которая солнцем сияла

И ждала миллионы лет

«Горит желтый зал…»

Горит желтый зал

Все обедают без меня

«Кто будет чай пить?»

Говорит Ладя —

Самая высокая

Тоска моей жизни.

Радость достигнута

И перейдена

«Под тяжестью белых побед…»

Под тяжестью белых побед

Больной полководец

Склонился лицом на железо

Молчит ощущая холод

Нагим колоссальным лбом

И снится ему могила

Холодный торжественный мрамор

Где скрестив разбитые руки

Опустив огромные веки

Он лежит тяжелый и чистый

Изменивший в последний час

И непрестанно и тихо

На большой глубине

Текут колоссальные реки:

Там солнце блестит

И тонут закаты

И всё безвозвратно

И всё забыто

«На большой глубине…»

На большой глубине

Где-то где-то

В смирительной рубашке

Во тьме, во сне

Безумное солнце — и камень

На сотни верст вокруг.

Безумно и глухо оно говорило во сне

Закованы ангелы в черные цепи

Всё спит — помогите

Не надо, так лучше —

Светлеет усталость

Как утро сквозь души

Рождается жалость

«Никто никуда не уходит…»

Никто никуда не уходит

Все остаются на своих звездах

Все уносятся в пропасти

Все забывают друг о друге

О как жестоко пространство

О как далёко до теплых Светлых лучей Плеяды —

Что это за зрелище?

Это картины звездного ада

Так надо

Так рождается жалость

«Тоска лимонного дерева…»

Тоска лимонного дерева

Уходила к дыму вулкана

Где уснули у фумаролы

Пилигримы иных миров

Мир был высок, спокоен

Устремлен в грядущее время

Еще не достоин Свободы

«Должно быть в будущей жизни…»

Должно быть в будущей жизни

Мы не будем ни спать, ни плакать

На рассветах не будем ложиться

На закатах прощаться с жизнью

Всё будет ярко

Всё будет тихо

В зданиях будут тысячи лестниц

Миллионы флагов

Будет страшно далеко видно

Но ничто не искупит

И ничто не скроет

Что ты умерла на рассвете

И упала с кровати

«Мне холодно, спокойно газ горит…»

Мне холодно, спокойно газ горит

То баснословное — оно передо мною

Сама с собой победа говорит

И сон ее долит над глубиною

Сама собой победа здесь царит

Как тяжело писать при свете газа

Свинцовою рукою шевелить

Кораблик шел посередине глаза

И море превращалось в сон о море

«Музыка звучала в подземелье…»

Музыка звучала в подземелье

Но откуда? — удивлялся узник

Ведь вокруг глубоко и далёко

Только камень что не видит снов

Он слышал как люди кричали

Как кто-то медленно плакал

То затихая, то вновь принимаясь

И как проснувшись позднею ночью

Говорили во тьме голоса

И так он был во всех башнях

Был близок ко всем подвалам

Он слушал усталый город

Он слушал годы и годы

Опускались железные своды

Он тихо сложил иссохшие руки

И закрыв глаза вспоминал все звуки