Автоматические стихи - [8]

Еле слышны наши слова

Но быть может мы что-то знаем

Что не знает яркое время —

Почему умирало так страшно

Так безумно хотело жить

Всё так ясно — будем суровы

Мы иные, мы строги и новы

Бережем мы каждое слово

Каждый терний венца Христова

Мы спокойны в тени креста

Светлый крест золотой простой —

Это мир золотой простой

Черный рыцарь висит на нем

Поклонимся ему челом

«Голос в страшном отдалении…»

Голос в страшном отдалении:

Это не то, это еще не то

И лучше вам возвратиться пока вы не начали жить

Выбегает Пролог в красном трико:

Милостивые государи, карлики и короли

На улице страшно, там падает снег

А здесь так красиво, здесь розы поют

Розы поют:

Нам не страшен и страшный суд

Мы скоро уснем, для нас весна никогда не увянет

Для нас и день никогда не настанет

Голос:

Отпустите меня на улицу

Другой голос за сценой:

Чувство тайны то что вас покинуло

Ночь, кругом темно

Кто услышит голос в отдаленье?

Чахнут лампы в страшном замедленье

Руки падают в окно

Пролог танцует и поет:

На лучистые пиры

Вышли из морей миры

Полны розовым вином

Мы заснули мертвым сном

Будет всё опять прекрасно

Будет небо страшно ясно

Но сгоревшая звезда

Не вернется никогда

Розы танцуют под рев неземных граммофонов.

Высокий голос за сценой:

Солнце Озирис, солнце Озирис, где ты?!

Голос из бездны:

Здесь, у меня, но он не вернется к тебе.

Он видит сладкие сны

Но он не вернется к тебе

Тихо звонит колокол. Сцена изображает город.

Лестницы, ступени, колонны, а налево —

маленький домик с соломенной крышей.

У входа сидит хромой Эпиктет.

Высоко направо, на высоких этажах храма, висячий сад.

Молчание. С крыши храма поют садовники:

Мы растили здесь черные розы

Но снег пошел

Голос за сценой, голос на сцене:

Но какою ценою, мне слишком больно

Тихо родник продолжает напев драгоценный

Святой, невольный

О как прекрасна природа

Как безобразна свобода

Но если Христос безобразен

Разве можно быть красивыми

«Скольженье белых дней, асфальт и мокрый снег…»

Скольженье белых дней, асфальт и мокрый снег

Орудия стреляют из-за сада

Конина снова поднялась в цене

Лишь фонари играют над осадой

Рембо, вам холодно?

Ну ничего, я скоро

Уеду в Африку, смотрите, гаснет газ

Солдаты ссорятся и снег идет на ссоры

Лишь там один не закрывает глаз

И шепчет пушка

Смотрит из окна

Такой зимы давно я не запомню:

Земля внизу тверда и холодна

Темно на лестнице и снег идет из комнат

Рембо молчит и снег летит быстрей

Он нас покинул.

Свет, он умирает:

В свои стихи уходит от гостей

Нечистою страницей покрываясь

Конина снова поднялась в цене

А сколько лошадей мы убиваем

«Всё было тихо, голос драгоценный…»

Всё было тихо, голос драгоценный

Спокойно продолжал свою молитву

Родник холодной истине служил

В нем голубое небо отражалось

А в глубине его сияла жалость

Там белый крест отшельник положил

Но дьявол пить хотел и подойти не мог

Он молча плакал жарко умирая

Вдруг крестик всплыл

И вот в ручье он вдаль течет играя

Испил чужой — и в час иссох родник

Но ангел водяной живет в раю

«Молча камень порождает воду…»

Молча камень порождает воду

Солнце

Тихо всходит тою же дорогой

Осень смотрит в золотую даль

Родники молчат в глубоких скалах

Может быть уж снег идет у Бога

«На белой поверхности неба…»

На белой поверхности неба

Железные бились деревья

Темнели заставы — в них газ загорался

Больные вставали с постели

Вечерняя смена на низких бульварах

Ела мороженое

Всё было жестоко и жарко

Всё было в поту

Туберкулезные руки липли как потные марки

Хватались за жизнь

Но она безмятежно смотрела в закат на мосту

Сама она уже готова была уступить

И потухнуть над парком

«Когда устает привиденье…»

О. и П.

Когда устает привиденье

Но еще не устало смятенье

Всё качается, всё затихает

Слышен шум ненавистной улицы

Задыхается день в темноте облаков

Ночь как черная жидкость течет из всех переулков

И не надо цепляться за жизнь

Лучше прямо на дно

Отоспаться во тьме от врагов

Утро холодом глянет в окно

«Золото качается на башне…»

Золото качается на башне

Тихий звон спускается к земле

Там считает годы император

Золото спускается к зиме

Мерно камни падают в фарватер

Геркулес, Ты небо уронил во сне

Солнце гладит косами экватор

Солнце уронило свет к земле

Всё напрасно. Только бы усталость

Наконец связала руки воинам

Только бы пришел палач спокойный

Всё напрасно, всё во тьме осталось

Свет склонился в жалость

«Был в закате колокол стеклянный…»

Был в закате колокол стеклянный —

Синий, тонкий опускался под водой

Тихо о железные тарелки

Окровавленные бились стрелки

Страшным голосом газетчик возглашал

Был он черный с белой бородой

Он звонил в свой колокол стеклянный

Уставая быть самим собой

В тишине сморкался гость желанный

«Статуя читает книгу, спит младенец…»

Статуя читает книгу, спит младенец

Соловей вздыхает над болотом

Родники не спят в своих берлогах

Отражают звезды, вертят сферы

Снег идет, раздетые деревья

Как железо медленно стучат

Серый день, какой-то свет на небе —

Кто там ходит в бездне в поздний час?

Холодно, спокойно, нас не знают

Мы укрыты в холодах и в сумерках

Лишь в окнах фонари считают

Не дошли до половины, умерли

В сумерках нам свет целует руки

«Мерно падали ноты из белой стены…»

Мерно падали ноты из белой стены

Было так хорошо у нее прилечь

И слушать музыки белую речь

Солнце пряталось в небе за краем лазурной стены