Ничего не поделать. Поднявшись из-за сугроба, я поднял руку, снова желая привлечь внимание и уже открыл рот чтобы крикнуть, заметив краем глаза какое-то движение. Маленькие ручки скатали снежок и швырнули его прямо в меня, и он послушно разбился прямо о мою поднятую к небу руку.
Почти с каменным лицом, я переместил взгляд и посмотрел на нашего капитана разведки, которая единственная заметила, кто первый снежок бросил и, по видимому, посчитала это забавным.
— Веселишься? — Ухмыльнулся я, обнажая зубы. — Ну берегись!
Тут же скатав очередной снежок, я зашвырнул его в её сторону, а уже приготовившаяся к атаке девочка нырнула за сугроб и скрылась где-то в окопах.
— Ге-хе!
«Зараза…»
Только услышав это подозрительное «Ге-хе», я тут же резко сел, пропуская над головой несколько пущенных со стороны снежков.
— А вам кто это разрешал хулиганить, а?! — Резко развернувшись и сжав кулак, я со всей силы выбросил его в сторону ближайшего сугроба и поднял к небу белоснежную волну метра на три, которая смела не только парочку неудачливых стрелков, но и, кажется, какой-то соломенный домик.
…
— Ге-хе-хе!
— Атаман хулиганит!
— Ге-хе-хе!
…
— Ба-а-а-алин, — выдохнул я, закатив глаза. — О, шахта нашлась.
Удар по сугробу подняв в воздух небольшое снежное цунами, которое не только расчистило небольшой участок, но и смело огромный пласт снега у самой каменной стены, обнажив один из многочисленных входов в заброшенные шахты.
Посмотрев на вход в туннели, я медленно перевёл взгляд на пару сотен гоблинов, катающих снежки и как-то подозрительно поглядывающих то на меня, то друг на друга. Ещё раз на шахту. Ещё раз на гоблинов.
— Да, — сказал я сам себе, деловито кивнув головой. — Пожалуй, я сделал всё, что мог.
…
— Ге-хе-хе!
— Атаман убегает!
— Ге-хе-хе!
…
— Ха-ха-ха! — Захохотал я, мгновенно нырнув в тоннель и скрывшись от огромной беды, судя по звукам снаружи.
«Что-то мне подсказывает, что до вечера мы с этим снегом не управимся…»
— Блин, — держа на лице улыбку, я оглянулся назад, чувствуя себя немного неловко.
«А в шахтах и правда весьма гадко…»
Если вспомнить, тот человек говорил, что тут даже после наступления весны ещё долгое время работать невозможно. Совсем не удивительно, нужно сказать. С таким количеством снега снаружи, тут всё превратится просто в болото.
Решив немного прогуляться, я положил руку на стену и спустился немного ниже, чувствуя каждый метр этих покрытых льдом и снегом стен. Тут всё ещё холодно, но куда теплее, чем снаружи. Такое чувство, словно ледяные сосульки на деревянных опорах уже начинают таять.
— Пусть и тепло, но жить тут совершенно нереально… — выдохнул я, ещё раз осмотрев эти подземные туннели. Даже живущие тут комары либо куда-то делись, либо просто передохли.
«Облегчу душу и пойду успокаивать лоботрясов…»
Зов природы, это дело такое… В пределах лагеря я себе такое не позволю, а в этом месте — в самый раз; ловко оправдал я самого себя, щёлкая механизмом на «ширинке» своих гоблорыцарских штанов и поворачиваясь к стеночке.
…
Тук…
…
— Зараза, — снова ругнулся я, сразу как услышал какой-то подозрительный стук перед собой.
…
Тук…
…
Словно кто-то с той стороны стены роется…
…
Тук…
…
— Ну мы же только приехали, ну… — Почти застонал я.
…
Тук…
…
— Ну хоть пару дней бы без приключений…
…
Тук…
…
— То-то у моей мамочки такая рожа странная была…
…
Тук…
…
— Как я тогда сказал? Кто знает, когда новые неприятности…
…
Тук…
…
— Из-под земли вылезут…
…
Тук…
Звук ударов с той стороны этой стены был монотонным и увесистым, словно призрак умершего шахтёра, который был проклят вечно работать в этой шахте даже после своей смерти. С каждым разом звук удара становился всё громче и громче, а затем, всего через десяток секунд, стена передо мной пошла трещинами и осела вниз, открыв мне вид на странного вида кучерявую бороду.
Квадратного вида коротышка, вооружённый увесистой киркой. Бородатый, почти до пупка, хотя с его ростом, едва ли выше моего, подбородок от пупка не так уж и далеко находился.
— Это… — растерянно выдал он, заглянув в проделанную им дыру и встретившись со мной взглядом. Осмотрел туннель, а затем снова посмотрел на меня. Затем снова на тоннель и снова на меня. — Это — ага?
— Ага, — кивнул я, застёгивая ширинку. — Занято тут, зайди-ка в другую кабинку.
