Автобиография Элис Би Токлас - [49]
Позже и в самом деле много позже буквально несколько лет назад Пикассо представил нам еще одного друга юности.
Они с Сабартесом[83] были знакомы с тех пор как им обоим было по пятнадцать лет но поскольку еще до того как Гертруда Стайн познакомилась с Пикассо Сабартес уехал в Южную Америку, в Уругвай, в Монтевидео, она ничего о нем не слышала. Однажды несколько лет тому назад Пикассо прислал весточку что приведет к нам Сабартеса.
Сабартес, еще в Уругвае, прочел в каких-то журналах несколько текстов Гертруды Стайн и стал большим поклонником ее таланта. Ему ни разу не приходило в голову что Пикассо может быть с ней знаком. Впервые за все эти годы приехав в Париж он зашел к Пикассо и рассказал ему об этой самой Гертруде Стайн. Так мы с ней старые друзья, сказал Пикассо, и вообще это единственный дом в который я хожу. Возьми меня с собой, сказал Сабартес, вот они и пришли.
Гертруда Стайн с испанцами друзья от природы и на этот раз тоже получилась дружба.
Примерно в то же самое время в Париже устроили большую выставку футуристы, итальянские футуристы и эта выставка наделала много шума. Все были полны ожиданий а поскольку выставку давали в одной из самых известных галерей все пошли. Жак-Эмиль Бланш был жестоко разочарован. Мы нашли его в саду Тюильри он ходил с места на место и его била дрожь и он сказал, с виду вроде бы хорошо а на самом деле. А на самом деле нет, сказала Гертруда Стайн. Ох, как вы меня утешили, сказал Жак-Эмиль Бланш.
Все футуристы во главе с Северини так и вились вокруг Пикассо. Он их всех привел в дом. Маринетти насколько я помню пришел сам и несколько позже. Но как бы то ни было футуристы показались всем очень скучными.
Однажды вечером на рю де Флёрюс пришел Эпстайн, скульптор. Когда Гертруда Стайн в первый раз приехала в Париж в тысяча девятьсот четвертом году, Эпстайн был худосочный весьма недурной из себя весьма грустный призрак имевший обыкновение то появляться то исчезать среди роденовских статуй в Люксембургском музее. Он сделал иллюстрации к серии очерков Хатчинса Хэпгуда о гетто и приехал на эти деньги в Париж и очень бедствовал. Теперь же, когда я увидела его в первый раз, он приехал в Париж устанавливать своего сфинкса, памятник Оскару Уайльду, к Оскару Уайльду на могилу[84].
Он был большой и довольно толстый, не то чтобы невзрачный но и красавцем не назовешь. Жена у него англичанка и такой как у нее уникальной пары карих глаз я в жизни больше не встречала, ни даже оттенка такого ни в чьих других глазах.
Доктор Кларибел Коун из Балтимора если уж появлялась то появлялась царственно и уходила так же. Ей нравилось читать Гертруду Стайн вслух и получалось это у нее очень-очень хорошо. Ей нравились непринужденность и обходительность и комфорт. Она и ее сестра Этта отправились путешествовать. Единственная свободная комната в гостинице оказалась неудобной. Этта принялась упрашивать сестру не обращать внимания поскольку им нужно было переночевать всего одну ночь. Этта, ответила ей доктор Кларибел, эта ночь ничуть не менее важна чем всякая другая и я хочу чтоб мне было удобно. Когда началась война она как раз была в Мюнхене принимала участие в каких-то научных исследованиях.
И уехать просто не смогла потому что путешествовать с комфортом было никак невозможно. Доктор Кларибел вызывала во всех нас чувство искреннего восхищения.
Много лет спустя Пикассо нарисовал ее портрет.
Эмили Чэдбурн тоже заходила, это она привела леди Отолайн Моррел и еще массу всяких бостонцев.
Милдред Олдрич привела однажды личность и вовсе необыкновенную, Майру Эджерли. Я тут же вспомнила как давным-давно когда я была совсем девочка и пошла на бал-маскарад, бал Марди Гра в Сан-Франциско, я видела там очень высокую и очень красивую и очень шикарную женщину. Это была молодая Майра Эджерли. Джент, известный фотограф сделал с нее длинную серию снимков, по большей части с кошкой.
Она приехала в Лондон как художница-миниатюристка и ей сопутствовал тот феноменальный успех который и в самом деле время от времени случается с американцами в Европе. Она обминиатюрила всех на свете, и королевскую семью в том числе, и при всем том умудрилась сохранить свою обычную искреннюю веселую беспечную откровенную чисто сан-францисскую манеру. А теперь она приехала в Париж немного подучиться. Она познакомилась с Милдред Олдрич и очень к ней привязалась.
Собственно говоря никто иной как Майра в тысяча девятьсот тринадцатом, когда у Милдред стало совсем трудно с деньгами обеспечила ей некоторый стабильный годовой доход и тем дала ей возможность без особых проблем перебраться на Марнское взгорье.
Майре Эджерли совершенно искренне хотелось чтобы о творчестве Гертруды Стайн знало как можно больше людей. Когда Милдред рассказала ей обо всех накопившихся к тому времени неопубликованных рукописях Майра сказала, что-то надо делать. И само собой она взялась за дело.
Она была немного знакома с Джоном Лейном вот она и сказала что нам с Гертрудой Стайн нужно съездить в Лондон. Только сначала Майра должна написать письма и потом еще я должна написать письма всем кому нужно чтобы отрекомендовать им Гертруду Стайн. Она продиктовала мне образец по которому их надо было писать. Я помню что начало там было такое, мисс Гертруда Стайн, знаете вы об этом или нет, является, а дальше полная свобода и можно смело говорить все что нужно сказать.
Опубликованная в 1909 году и впервые выходящая в русском переводе знаменитая книга Гертруды Стайн ознаменовала начало эпохи смелых экспериментов с литературной формой и языком. Истории трех женщин из Бриджпойнта вдохновлены идеями художников-модернистов. В нелинейном повествовании о Доброй Анне читатель заметит влияние Сезанна, дружба Стайн с Пикассо вдохновила свободный синтаксис и открытую сексуальность повести о Меланкте, влияние Матисса ощутимо в «Тихой Лене».Книги Гертруды Стайн — это произведения не только литературы, но и живописи, слова, точно краски, ложатся на холст, все элементы которого равноправны.
Имя американской писательницы Гертруды Стайн (1874–1946) известно даже тем, кто никогда не читал ее произведений. Это она окрестила молодых людей, вернувшихся с Первой мировой войны, потерянным поколением. Это она сказала, что художнику нужны не критики, а ценители. Задачу своего письма она видела в том, чтобы разрушить поверхностность читательского восприятия, вернуть слову его глубину. Ее манера письма рассчитана как бы на чтение вслух, а не глазами. В ее предложениях почти полностью отсутствует пунктуация.
Несмотря на название «Кровь на полу в столовой», это не детектив. Гертруда Стайн — шифровальщик и экспериментатор, пишущий о себе и одновременно обо всем на свете. Подоплеку книги невозможно понять, не прочтя предисловие американского издателя, где рассказывается о запутанной биографической основе этого произведения.«Я попыталась сама написать детектив ну не то чтобы прямо так взять и написать, потому что попытка есть пытка, но попыталась написать. Название было хорошее, он назывался кровь на полу в столовой и как раз об этом там, и шла речь, но только трупа там не было и расследование велось в широком смысле слова.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
Один из самых знаменитых откровенных романов фривольного XVIII века «Жюстина, или Несчастья добродетели» был опубликован в 1797 г. без указания имени автора — маркиза де Сада, человека, провозгласившего культ наслаждения в преддверии грозных социальных бурь.«Скандальная книга, ибо к ней не очень-то и возможно приблизиться, и никто не в состоянии предать ее гласности. Но и книга, которая к тому же показывает, что нет скандала без уважения и что там, где скандал чрезвычаен, уважение предельно. Кто более уважаем, чем де Сад? Еще и сегодня кто только свято не верит, что достаточно ему подержать в руках проклятое творение это, чтобы сбылось исполненное гордыни высказывание Руссо: „Обречена будет каждая девушка, которая прочтет одну-единственную страницу из этой книги“.
Роман «Шпиль» Уильяма Голдинга является, по мнению многих критиков, кульминацией его творчества как с точки зрения идейного содержания, так и художественного творчества. В этом романе, действие которого происходит в английском городе XIV века, реальность и миф переплетаются еще сильнее, чем в «Повелителе мух». В «Шпиле» Голдинг, лауреат Нобелевской премии, еще при жизни признанный классикой английской литературы, вновь обращается к сущности человеческой природы и проблеме зла.
Самый верный путь к творческому бессмертию — это писать с точки зрения вечности. Именно с этой позиции пишет свою прозу Чингиз Айтматов, классик русской и киргизской литературы, лауреат престижнейших премий. В 1980 г. публикация романа «И дольше века длится день…» (тогда он вышел под названием «Буранный полустанок») произвела фурор среди читающей публики, а за Чингизом Айтматовым окончательно закрепилось звание «властителя дум». Автор знаменитых произведений, переведенных на десятки мировых языков повестей-притч «Белый пароход», «Прощай, Гульсары!», «Пегий пес, бегущий краем моря», он создал тогда новое произведение, которое сегодня, спустя десятилетия, звучит трагически актуально и которое стало мостом к следующим притчам Ч.
В тихом городке живет славная провинциальная барышня, дочь священника, не очень юная, но необычайно заботливая и преданная дочь, честная, скромная и смешная. И вот однажды... Искушенный читатель догадывается – идиллия будет разрушена. Конечно. Это же Оруэлл.