Голоса Кондорсэ, Ромма были в то время гласом вопиющего в пустыне[44].
Идея необходимости оградить преподавание от произвола администрации, которую с такой энергией выдвигал Кондорсэ, осталась непонятой Конвентом. Под влиянием Робеспьера был принят 13 июля 1793 г. проект Лепелетье. Лепелетье стоял па той точке зрения, что ребенок является исключительной собственностью государства, республики, права родителей на ребенка отступают перед правом на него государства. «Предпишем, – писал Лепелетье в своем проекте, – чтобы все дети, одинаково девочки и мальчики, девочки с 5 до 11, мальчики с 5 до 12 лет, воспитывались совместно за счет государства и пользовались в течение 6 или 7 лет одинаковым воспитанием». Лепелетье требует, чтобы все дети одинаково одевались и получали одинаковую пищу. Из детей должны воспитываться нужные республике граждане. «Все, из чего складывается республика, должно получить республиканскую формовку». Дети будут учиться читать, писать, считать, будут обучаться «естественной морали», домашнему хозяйству. В школах будет введен ручной труд, дети должны будут учиться обрабатывать землю. Физический труд необходим. Если при школе не будет земли, пусть дети идут мостить дорогу. Воспитание и содержание детей должно быть совершенно бесплатно. Деньги для этой цели будут браться с богатых родителей, с труда детей. Недостающую сумму будет вносить государство. При каждой школе учреждалась коллегия отцов семейств, которая наблюдала за преподаванием в школе.
Тех же взглядов, что Лепелетье, держался и другой якобинец, Сен-Жюст, развивавший те же мысли в своих «Республиканских учреждениях».
Громадное большинство современных педагогов считают идеи Лепелетье и Сен-Жюста нелепыми, дикими химерами.
Между тем, если отбросить смешные мелочи, «роде одинаковой одежды, мощенья шоссе и пр., то основная идея не так уж дика: общественное, трудовое воспитание молодежи, обеспечение подрастающим поколениям здоровой пищи и здоровых условий жизни. Ограничение права родителей эксплуатировать труд своего ребенка и оставлять его в невежестве, если ему заблагорассудится.
Что же во всем этом химеричного? Напротив, теперь, более чем через 100 лет, мы видим, что кое-что делается уже в этом направлении, видим уже осуществление кое-каких начатков идеалов Лепелетье и Сен-Жюста: фабричные законы и обязательность обучения положили начало ограничению «прав» родителей; обязательность и бесплатность обучения положили начало общественному воспитанию детей; трудовая школа, ставшая теперь злобой дня, заботится о трудовом воспитании молодежи; устройство при школах ванн, снабжение учеников одеждой и пищей (к сожалению, последнее наблюдается как редкое исключение) служит началом обеспечения детям здоровых условий жизни.
Химерой в идеях Лепелетье было не это, химерой была его вера в государство. Он совершенно не понимал того, что предчувствовал Кондорсэ и против чего хотел оградить широкие массы, а именно: что народившаяся республика – республика буржуазная, что равенство, рыцарями которого были Лепелетье и Сен-Жюст, будет сведено лишь к равенству юридическому, а что фактическое равенство суждено осуществить не буржуазной республике... И так как Лепелетье идеализировал народившуюся республику, он не боялся отдать в ее руки воспитание молодежи. Не боялось этого и большинство Конвента и приняло законопроект Лепелетье.
Но проект оказался неисполненным. План Лепелетье требовал громадной экономической организации, шедшей совершенно вразрез с общим направлением хозяйственной жизни страны, он был слишком «демократичен», слишком «коммунистичен»... Не было сил для его осуществления. И Конвент через три месяца отменил принятый им законопроект...
17 ноября 1794 г. (29 брюмера III года) был принят новый закон (Лаканаля) о народном образовании, из которого был вытравлен и дух Кондорсэ, не хотевшего, чтобы народные школы были обращены в орудие классовой борьбы, и дух Лепелетье с его демократическими идеями равенства.
Было постановлено учредить по одной школе на тысячу жителей, отделить школы для девочек от школ для мальчиков, учить детей читать и писать, знакомить с «Декларацией прав человека» и конституцией; обучать их устному и письменному французскому языку, правилам простого счисления и измерения; знакомить с главными явлениями и продуктами природы, с элементарными правилами республиканской морали; заставлять учить сборник героических подвигов и победных песен.
Итак, вместо великих реформ – обучение началам республиканской морали и пению победных песен.. Буржуазия оставила за собой лишь право путем государственной народной школы формировать умы народных масс по своему усмотрению. Как известно, она широко воспользовалась этим правом[45].
* * *
Говоря о Кондорсэ, нельзя не упомянуть о другом демократе – об американском общественном деятеле Торасе Манне. Страстный демократ и республиканец, Манн отдал все свои силы на борьбу с рабством и на прокладывание того широкого русла, по которому пошло со времен Манна развитие американского народного образования. В настоящее время американская школа служит предметом удивления для европейцев. Принципы, на которых она покоится, впервые проведены были в жизнь Манном. Основной принцип – полная свобода образования.
