Австрийский моряк - [123]
— Герр командир? Разрешите представиться: оберштабсарцт доктор Вейс из австро-венгерского полевого госпиталя подразделения номер 137, ранее базировавшегося у Назарета. Это, — он указал на женщину помоложе, — медсестра Одельга из того же подразделения, а наши спутники из гражданских - профессор Вёртмюллер и его жена, они вели археологические раскопки возле Наблуса, но турки захватили их как шпионов. После того как наша часть передислоцировалась в Мегиддо, мы идем уже три дня. За городом подобрали этого человека. Похоже, он немец, но, безусловно, очень болен. Мы пришли, узнав, что в Хайфе готовится к отплытию австрийская подводная лодка.
— Да, герр штабной врач, но мы не занимаемся перевозкой беженцев. Место на борту ограничено, и мало продовольствия. Почему бы вам не подождать здесь? Еще до утра появятся британцы, и я уверен, вы можете рассчитывать на благородное отношение с их стороны.
Он посмотрел на меня с сомнением.
— Согласен насчет британцев. Но меня беспокоят их арабские союзники... и турки. По пути сюда двоих наших спутников ограбили и перерезали им горло. А сестра Одельга говорит, что несколько дней назад четырех медсестер из её части изнасиловали и убили турецкие дезертиры.
Я задумался. Когда ушел Геллер, на борту стало на одного человека меньше, и мы могли бы найти место для двух женщин, в прошлом ведь мы возили пассажиров. Но что касается больного — похоже, у него тиф. Тяжело было принимать это решение, но, в конце концов мы устроили его с максимальным комфортом на складе и оставили записку британцам с просьбой о нем позаботиться.
Когда солнце зашло за горизонт, мы были почти готовы. Потом раздался крик:
— Аэроплан в поле зрения, в тридцати градусах слева!
Без сомнения, это был «Хэндли-Пейдж», на этот раз появившийся со стороны моря на высоте около тысячи метров. Люди встали к орудию. Ствол пушки «Шкода» задрали в небо, зарядив шрапнелью. Аэроплан шел прямо на нас, вдоль уступа горы Кармель. Но солнце светило в глаза пилоту. Мы подождали, пока не посчитали расстояние достаточным, и открыли огонь. Один за другим в небе разорвались облачка дыма от шрапнели, но без какого-либо видимого эффекта на угрожающе непреклонный курс бомбардировщика. Затем д'Эрменонвиля крикнул:
— Смотрите, еще один аэроплан! Думаю, это германский!
Над гребнем горы показался молочно-белый биплан. Когда он сблизился с неуклюжим бомбардировщиком, на крыльях стали видны черные кресты. Д'Эрменонвиль, наблюдающий в бинокль, сказал потом, что пилот помахал нам рукой. Сквозь шум двигателя мы услышали сухой стук пулеметов бомбардировщика, когда он пытался уклониться, но было слишком поздно. «Авиатик» встретил его прямо в лоб, срезав крылья правого борта и один двигатель. Здоровенный аэроплан накренился и вошел в пике, как подбитый мотылек. Он исчез за горным отрогом, и на мгновение наступила тишина; потом грохнули взорвавшиеся бомбы и в небо взметнулся огромный гриб горящего топлива. Потом переломанный «Авиатик» врезался в склон горы и тоже загорелся. Гауптман Учатиус из императорских германских ВВС добился двойной цели: уничтожил «Хэндли-Пейдж» и не пережил войну. По всей вероятности, он также спас нас.
Наконец стемнело: в сумерки вспыхивали зарницы орудийных залпов, а на склонах горы Кармель трещали выстрелы. Шальные пули плюхались в воду уже совсем рядом, а мы готовились отдать швартовы и отойти в центр гавани, где глубина достаточна для погружения. Пули в полутьме жужжали, как майские жуки, а швартовая команда уже ждала на причале, беспокойно пригибаясь.
В конце пристани мелькнула вспышка света, град выстрелов пробарабанил по обшивке боевой рубки и срикошетил от камней. Метрах в трехстах между складами появился бронированный автомобиль и осветил нас фарами. Команда отчаянно возилась со швартовыми тросами, а вокруг свистели пулеметные очереди. Д'Эрменонвиль и таухфюрер Невеселый спрыгнули с боевой рубки к орудию и стали яростно его опускать. Невеселый загрузил снаряд в казенник, а мой помощник навел орудие. Оно громыхнуло, а когда дым рассеялся, мы увидели, что хотя и не попали в бронированный автомобиль, но обрушили угол здания, и обломки заблокировали дорогу.
Это отвлекло врагов: швартовы были отданы, и U26 начала удаляться от пристани. Оставшиеся на причале прыгнули на палубу, поддерживая электроквартирмайстера Ледерера. Его ранило, но в темноте трудно было понять, насколько серьезно. Вскоре мы безопасно погрузились на пятнадцать метров и прошли мимо портового мола. Меня совсем не порадовало, что пришлось выходить из Хайфы в погруженном состоянии. У меня сохранилась карта минных полей, составленная германским офицером на борту «Уккермарка», но я подозревал, что турки вообще не протраливали фарватер. Но, в конечном счете, примерно через час мы справились с этим, продвигаясь на скорости в два узла и прислушиваясь к предательскому скрипу минных тросов. Еще до полуночи мы всплыли и продолжили движение на дизелях. Сражение за Хайфу в виде беспорядочных взрывов и вспышек над горизонтом осталось позади.
На следующее утро пришлось выполнить последний долг. На пристани в Хайфе Ледереру прострелили спину - рваную рану, по всей видимости, прибила срикошетившая пуля. Мы ничем не могли ему помочь, и он умер примерно в восемь часов утра. Похороны были по-своему, как говорили в Вене, «ein schöne Leiche» - достойными: роскошная церемония, насколько позволили наши ограниченные возможности.
В этой книге, последней по времени написания, но первой по хронологии событий, юный кадет Морской Академии Отто Прохазка на паровом корвете Австро-Венгерской империи несет цивилизацию невежественным народам Африки и Океании.
Отто Прохазка, будущий герой № 27 империи Габсбургов, а пока капитан-лейтенант флота Австро-Венгерской империи, вроде бы обреченный умереть от скуки и артиллерийских учений на борту линкора мирного времени решает стать пилотом зарождающейся морской авиации, интересно и неожиданно проводит время, а также пытается предотвратить начало Первой мировой войны, хотя и безуспешно. События разворачиваются на территории современной Хорватии, Сербии, Аравии и Китая.Невероятно интересно написанная книга с отличным юмором, повествующая о малоизвестной нам теме – Австро-Венгерской империи.«Ретро техно-приключенческий триллер, нечто среднее между Томом Клэнси и Патриком О'Брайаном» «Лайбрери Джорнел».
В середине 1916 года Отто Прохазку отстраняют от командования подводной лодкой по подозрению в торпедировании немецкой субмарины и отправляют авиационным стрелком-наблюдателем на итальянский фронт. Учитывая несовершенство тогдашних самолетов и напряженность боевых действий в нелегкой для полетов гористой местности, где горы зачастую выше, чем максимальная высота полета аэроплана, и зенитки иногда стреляют сверху, эту «командировку» можно было смело приравнять к смертной казни. И действительно, только чудом нашему герою удалось несколько раз избежать гибели.Это, пожалуй, самая «военная» из книг серии, содержащая множество убедительных деталей о военных действиях на этом почти забытом фронте Первой мировой, а также о «детских» годах боевой авиации.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Биологическое оружие пытались применять еще в древнем Риме, когда при осаде городов за крепостные стены перебрасывались трупы умерших от чумы, чтобы вызвать эпидемию среди защитников. Аналогичным образом поступали в средневековой Европе. В середине 1920-х, впервые в мире, группа советских бактериологов приступило к созданию биологического оружия. Поздним летом 1942 года оно впервые было применено под Сталинградом. Вторая попытка была в 1943 году в Крыму. Впрочем, Сталин так и не решился на его масштабное использование.
В 2016 году Центральный архив ФСБ, Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный военный архив разрешили (!) российско-американской журналистке Л. Паршиной и французскому журналисту Ж.-К. Бризару ознакомиться с секретными материалами. Авторы, основываясь на документах и воспоминаниях свидетелей и проведя во главе с французским судмедэкспертом Филиппом Шарлье (исследовал останки Жанны Д’Арк, идентифицировал череп Генриха IV и т. п.) официальную экспертизу зубов Гитлера, сделали научное историческое открытие, которое зафиксировано и признано международным научным сообществом. О том, как, где и когда умер Гитлер, читайте в книге! Книга «Смерть Гитлера» издана уже в 37 странах мира.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Ирландский рыцарь Кормак Фицджеффри вернулся в государства крестоносцев на Святой Земле и узнал, что его брат по оружию предательски убит. Месть — вот всё, что осталось кельту: виновный в смерти его друга умрет, будь он даже византийским императором.