Австралийские рассказы - [88]

Молодой Гарри гарцевал на лошади с поддельным клеймом прямо под носом у полицейских, зная, что он всегда сумеет перехитрить их; а в другой раз он полчаса дрался на кулаках с Дугги Данкеном — нашим местным силачом — за старую обиду и приз в пять фунтов; дело происходило утром в воскресенье на запасных путях товарной станции, в присутствии полицейского сержанта, который в служебном рвении следил за тем, чтобы один из дерущихся не убил другого прямо на месте.

Когда я вернулся с Гримвейдом со склада, чтобы расписаться в получении сетки, все уже разошлись, кроме Гарри, который все еще сидел на корточках, прислонившись спиной к стене, и хмуро поглядывал вдаль. У него был очередной приступ человеконенавистничества, а во время таких приступов он, очевидно из чувства противоречия, обязательно искал общества или по крайней мере присутствия других людей. И вот теперь все разбрелись и оставили его одного.

Как только начальник станции открыл дверь конторы, я сразу же заметил на полу конверт. Гримвейд полез за бумагой, которую я должен был подписать, а я поднял конверт, перевернул и вслух прочитал имя адресата: «Мистер Майкл Мак-Шейн». Видно, письмо случайно выпало из мешка. Я протянул его Гримвейду. Он мельком взглянул на него, ничуть не смутившись — швырнул его в ящик с невостребованной почтой и буркнул: «Получит на той неделе», — словно происшествие это пришлось ему на редкость по вкусу.

Тут я услышал, как молодой Марчент поднялся на ноги. Он стал на пороге конторы.

— Давай сюда письмо, — обратился он к Гримвейду. — Я его догоню. Бедняга старик!

Снова Гримвейду представился случай проявить свою власть, оскорбить Гарри в строгом соответствии с инструкцией и показать всю свою низость.

Он перевел взгляд с конверта на молодого Марчента, а потом на меня. Когда меня захватывают врасплох, я часто не могу найтись, но, наверное, я все-таки поглядел на него с откровенной враждебностью. Он отдал письмо Гарри, а затем снова занялся квитанцией, которую я должен был подписать.

Минуту спустя Гарри уже был в седле и пустился вскачь по тропинке к лагерю Мак-Шейна. Когда я забрался в свою повозку, чтоб ехать домой, он уже исчез за деревьями. Я знал, что он догонит старого Мака, не проехав и полпути.

И я представил себе старого Мака, грустно ковыляющего среди зарослей по своей тропке; один из столпов, поддерживающих его жизнь, вдруг исчез, и он чувствует себя одиноким и забытым, а впереди у него — целая неделя недоуменного ожидания. Как он удивится, когда услышит позади себя, на этой неезженой тропинке, стук копыт! Как он будет счастлив при мысли, что другой человек хорошо относится к нему и готов оказать ему услугу. Да еще он получит письмо от Коллины! Я подумал, что в этот вечер у старого Мака, одиноко сидящего в своем лагере, будет легко на душе.

«Временные»

Перевод И. Красногорской

Капитану Вейчлу было за сорок; это был высокий худощавый англичанин с длинным узким лицом и темными, тронутыми сединой волосами. Он принадлежал к тем людям, которые в изобилии произрастают на английской почве. Их речь изысканна, их манеры корректны, они смелы, добры, великодушны, но не блещут умом; с годами в их глазах все чаще мелькает растерянность. Капитан как-то рассказал мне об одной мальчишеской проделке, в которой он участвовал, когда ему было четырнадцать лет. О своем детстве он вспоминал не с легкой снисходительностью взрослого человека, а так, словно все еще был подростком. В этом была разгадка его характера. Когда вы узнавали этого человека поближе, вы чувствовали — его вечная трагедия в том, что его школьные годы миновали.

Самым большим удовольствием для него было делать вещи своими руками: мастерить всякие полочки, этажерки и другие безделушки, заниматься несложными столярными работами по чертежам и рисункам, которые можно найти на последних страницах журналов. Его скудная библиотека почти вся состояла из книг, полученных в награду за школьные успехи, и толстого фолианта, озаглавленного «Как это сделать».

Капитан Вейчл происходил из довольно состоятельной семьи. Всех нас удивляло, почему ему взбрело в голову стать австралийским фермером. Насколько я понял, в послевоенной свалке он не сумел обеспечить себе место, давшее бы ему возможность поддерживать свое положение в том обществе, к которому он принадлежал. Не очень способный юноша, который, по-видимому, унаследовал от своих родителей только хорошие манеры. В Лондоне он пытался продавать акции, автомобили и даже ходил по домам как агент страхового общества, но толку из этого не вышло. Австралию капитан считал одним из аванпостов Британской империи, и в его решении отправиться туда немалую роль играло желание что-нибудь сделать для Англии, хотя она ничего не сумела сделать для него. Когда он говорил об Англии, мне казалось — издалека доносятся звуки оркестра, играющего «Правь, Британия».

Как-то в минуту откровенности он проговорился, что мог переселиться в Австралию только благодаря щедрости тетки.

«Надолго ли его хватит?» Этот вопрос интересовал нас всех, когда капитан впервые появился в наших краях. Скоро мы прониклись к нему большой симпатией. Правда, он всегда казался нам немного забавным, но теперь, когда его здесь нет, мы вспоминаем о нем с чувством сожаления.