Авиация в локальных войнах - [25]

Командование армии США решительно возражало против таких выводов, утверждая, что ракеты в ближайшее время не могут заменить самолеты и роль непосредственной авиационной поддержки еще более возрастет. Оптимальным вариантом взаимодействия оно считало прямое подчинение частей ВВС тому, кому выделен авиационный ресурс.

«Армии, — писал журнал «Эр форс», — никогда не нравилось, что командир сухопутного подразделения, которому оказывается поддержка, не может непосредственно управлять авиацией, которая должна действовать так же, как артиллерия и другие огневые средства воздействия на противника».

После проверки целесообразности предлагаемой сухопутными войсками организационно-штатной структуры они получили в прямое подчинение только армейскую авиацию (вертолеты и самолеты вспомогательного назначения). Все боевые самолеты тактической авиации, включая штурмовики, остались в составе ВВС. При подготовке боевых действий командиру армейского корпуса (командующему армией) предусматривалось выделять ресурс в самолето-вылетах на сутки или на период проведения операции. Таким образом, сохранился существовавший до войны принцип совместного управления: задачу на поддержку ставил общевойсковой командир (в пределах выделенного ресурса) через представителя авиации, отвечающего за подготовку к полету и его результаты. Этот принцип выдержал испытания, несмотря на трения во всех звеньях взаимодействия, особенно в тактическом.

Как подчеркивала иностранная печать, опыт войны во Вьетнаме показал, что представители армии были правы в одном: сухопутные войска нуждались в поддержке с воздуха еще в большем объеме, чем предполагалось. Потребовалось приложить предельные усилия для налаживания тесных контактов в зоне огня. Трудности организации взаимодействия связывались со следующими причинами.

Во-первых, командиры общевойсковых частей, получавшие право на вызов авиации, нередко назначали ей такие цели, поражение которых обеспечивало лишь сиюминутный успех и мало влияло на исход боя в целом. Боевым самолетам навязывалась роль дальнобойной артиллерии, что делало стоимость воздушного удара намного больше его эффективности. Вклад авиации в достижение общей цели оказывался незначительным.

Во-вторых, дорогостоящий авиационный ресурс расходовался в излишне высоких темпах. Часто общевойсковому командиру к решающему этапу боя вызывать уже было нечего, так как график поддержки выполнялся досрочно, а резерв отсутствовал. Принцип экономии авиационного ресурса по отношению к другим средствам поражения выдерживался слабо.

В-третьих, для авиации была неприемлемой частая смена боевых задач (объектов удара), которая якобы диктовалась «потребностями» боя. После получения заявки с указанием координат и характеристики цели перестройка на новый вариант чаще всего была нежелательной, а иногда невозможной.

В-четвертых, получила развитие тенденция распыления усилий авиации на борьбу с подвижными малоразмерными целями, рассредоточенными на большой площади, вместо концентрации ударов по важным объектам в интересах изоляции поля боя. В этой связи в зарубежной печати отмечалось, что эффективность действий авиации в ближней зоне была ниже, чем в глубине расположения войск противника. Атаки распылялись на множество мелких замаскированных объектов, а маневр вблизи переднего края своих войск был скован и требовал обязательного использования авианаводчиков.

В-пятых, общевойсковые командиры, ставившие задачу эскадрильям поддержки, не обеспечивали их разведывательными данными в реальном масштабе времени. Авиационное командование было вынуждено вести разведку «на себя», заботиться о наведении самолетов на назначенные цели и их маркировке.

К числу других важных проблем организации взаимодействия специалистами были отнесены взаимное опознавание, обозначение переднего края войск, целеуказание и совместные действия тактической и армейской авиации.

Взаимное опознавание предполагало быстрое установление сухопутными войсками принадлежности самолетов в воздухе и ошибочное определение их экипажами объектов удара. Атака неопознанной цели летчику категорически запрещалась.

Все тактические самолеты США, участвовавшие в войне во Вьетнаме, имели аппаратуру «свой — чужой», которая «отвечала» наземному запросчику, входившему в состав зенитного комплекса американской войсковой ПВО. Однако такая система, как отмечают зарубежные специалисты, не обладала достаточной надежностью. Это объясняется несколькими факторами.

Малая высота полетов самолетов являлась первой причиной ненадежной работы радиолокационных систем опознавания. Летевший на небольшом расстоянии от земли (с огибанием рельефа местности) штурмовик или вообще не обнаруживался РЛС, или попадал в зону ее наблюдения на очень короткое время, исчисляемое секундами. Оператору было трудно выделить метку самолета на фоне отраженных от земной поверхности сигналов, не говоря уже о ее опознавании по ответному коду.

Характерно, что и в настоящее время на ежегодных соревнованиях экипажей тактической авиации стран НАТО самолеты должны совершать полет к объекту удара на высоте не более 80 м. Только тогда они могут рассчитывать на достижение требуемой вероятности проникновения к цели в условиях противодействия средств войсковой ПВО. Из этого факта иностранные специалисты делают вывод, что никаких перемен в тактике штурмовиков после локальных войн не намечается. Заметна, по их мнению, даже тенденция к дальнейшему снижению высоты полета, что обеспечивается установкой на самолеты систем и приборов, облегчающих пилотирование с огибанием рельефа местности. Все это подтверждает актуальность проблемы опознавания самолетов сухопутными войсками, несмотря на совершенствование технических средств и способов их применения.