Авиация и ядерные испытания - [13]
Несколько замечаний в связи с появившимися в начале 90-х гг. сообщениями в печати об РДС-1 — как копии с атомной бомбы США. Эти заявления для многих непосредственных участников разработки, создания и испытаний атомной бомбы были неожиданными, вызывали соответствующую реакцию и недоумение. Они неоднократно отмечали, что не знали о существовании разведданных о бомбе США и никаких материалов о ней не видели — все делали самостоятельно, заново.
Об этом достаточно убедительно было высказано начальником главка Минатома Г.А. Цырковым в интервью корреспонденту студии «Некое» В.С.Губареву, опубликованном в книге «Бомба два» в 1994 г.
У специалистов 71-го полигона ВВС, непосредственно взаимодействовавших с учеными и конструкторами КБ-11 при испытаниях первой советской атомной бомбы, было именно такое же представление о разработке бомбы. Мы были свидетелями и участниками выбора конструктивных и схемных решений по ней (не касаясь вопросов физической схемы заряда), создания узлов, приборов и схемы автоматики бомбы, отработки методов наземных и летных испытаний их. Все это делалось при отсутствии посторонних материалов или каких-либо аналогов для копирования.
Вместе с тем были достаточно широко известны случаи копирования образцов трофейной военной техники в первые годы после окончания Отечественной войны. Характерными в этом отношении являются примеры создания у нас первой баллистической ракеты и дальнего бомбардировщика Ту-4.
Баллистическая ракета. В предвоенные годы и в период войны в нашей стране проводились работы в области ракетной техники, однако к окончанию войны боевых ракет, кроме «катюши», у нас не было. После победы над Германией наши инженеры и ученые получили доступ к образцам ракетной техники и конструкторской документации на нее. По решению правительства и лично Сталина первая отечественная баллистическая ракета должна была создаваться главным конструктором С.П.Королевым как копия немецкой ракеты Фау-2. Для создания ее копии — ракеты Р-1 — кроме использования трофейных образцов Фау-2 и документации на нее понадобилось участие вывезенных из Германии специалистов-ракетчиков, а также многих других КБ, НИИ и заводов.
Несмотря на указания и широкую возможность детального копирования немецкой ракеты, в ракету Р-1, по имеющейся информации в печати, были все-таки внесены усовершенствования и доработки, с которыми она после испытаний была в 1949 г. принята на вооружение.
Другой пример копирования — создание самолета Ту-4, как двойника американского бомбардировщика В-29. Весной 1945 г. на Дальнем Востоке в районе Приморья и в Корее совершили вынужденную посадку три самолета В-29, подбитые во время военных действий с Японией. По приказу Сталина эти самолеты были доставлены на аэродром Подмосковья, а авиаконструктору А.Н. Туполеву поручено на их основе создать советский четырехмоторный бомбардировщик — копию с американской «сверхкрепости». При этом действовал запрет на внесение каких-либо «усовершенствований» или отклонений от оригинала. Работа по созданию самолета Ту-4 привела к необходимости провести настоящую перестройку в авиапромышленности и смежных отраслях индустрии, к пересмотру технологий и существенным изменениям в области материаловедения, электроники, машиностроения.
В работу по копированию и запуску в серийное производство с 1945 г. включилось около 900 предприятий и организаций различных наркоматов страны. Некоторые предприятия создавались заново; отдельным из них задачей стало копирование и освоение различного радиоэлектронного, электротехнического и другого оборудования самолета. Леонид Львович Кербер, заместитель генерального конструктора А.Н. Туполева, в своих воспоминаниях об этом этапе работы отмечает, что серийное изготовление самолета Ту-4 началось с 1947 г., но этот самолет не стал точной копией самолета В-29, а его аналогом из-за внесенных по необходимости различных схемно-конструктивных решений.
На фоне этих и других широко известных примеров действительного копирования военной техники трудно было воспринимать версию о «копировании» при создании у нас первой атомной бомбы. В конечном итоге по этим вопросам, волновавшим многих участников работ в создании РДС-1, сомнения были прояснены только в начале 90-х гг. после публикации заявлений Ю.Б. Харитона — главного конструктора КБ-II — о получении информации от Фукса об американской атомной бомбе. Это нашло отражение в книге «Создание первой советской атомной бомбы», вышедшей в 1995 г. под редакцией министра РФ по атомной энергии В.Н. Михайлова. Из этих материалов стало ясно, что разработка первой атомной бомбы РДС-1 велась с учетом имевшихся разведданных по физической схеме плутониевой бомбы США, испытанной в 1945 г. О наличии таких материалов было известно крайне ограниченному кругу лиц. Непосредственные исполнители всех работ были в полном неведении относительно этого. Руководствуясь в своей работе идеями главного конструктора атомной бомбы, они самостоятельно тщательно обосновывали выбор каждого элемента, а наличие у высшего звена разведданных никоим образом не умоляет заслуг отечественных разработчиков ядерного оружия.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.