Окрасить самолет решили в первоначальный камуфляж. Да, это не ошибка, а вторая загадка ДБ-ЗТ №391311. Он был первоначально камуфлирован, а уже затем окрашен «серебрянкой», причем достаточно небрежно, явно в полевых условиях. Коричневая и зеленая краска проглядывала в местах пожара, ободранных при посадке, ее «запылы» сохранились на внутренних поверхностях укромных мест типа лючков, ниш, стыков рулевых поверхностей. И этому тоже есть объяснение. Если принять во внимание время выпуска машины, то можно предположить, что самолет первоначально предназначался для экспорта в Китай. Поставляемые серебристые и светло-серые советские бомбардировщики китайцы потом были вынуждены камуфлировать собственными силами. Вероятно, с какой-то партии они заказали наносить маскировочную окраску и опознавательные знаки сразу (аналогичные работы в это же время проводил московский завод №1 на И-15 бис, предназначенных для республиканской Испании). Затем по каким-то причинам Китай был отменен, и самолет оказался на Дальнем Востоке, где снова был перекрашен в уставную «серебрянку». Итак, №391311 покрылся коричнево-зелеными разводами. А на руле поворота появилась белая цифра «12» -число постоянных участников реставрации -одна из немногих вольностей, которые позволил себе ВКМК.
15 декабря 1989 г. на аэродроме ИАПО приземлился «Антей». На нем вновь разобранный ДБ-3 должен был последний раз подняться в воздух. Однако полетать ему довелось побольше - из-за непогоды и организационных неурядиц пришлось погостить на аэродромах под Ярославлем и Тверью. И лишь несколько дней спустя музейный самолет прибыл, наконец, в Чкаловскую. Оттуда на трейлерах - в Монино.
Перевозка крыльев не создала особых проблем, а вот из-за моторов пришлось понервничать. На железнодорожном переезде лопасти винтов лишь какой-то сантиметр не достали до поездных электропроводов. Но куда опаснее оказалась многокилометровая полоса обледенелых ухабов, в которую превратилась к вечеру растаявшая днем проезжая часть. Стойки, на которых висели мотогондолы, раскачивало так, что явственно слышалось, как трещат сварные швы. Жутковато становилось при мысли, что оснастка не выдержит, и агрегат, массой без малого в тонну, рухнет на дорогу. Но здесь обошлось. А урон понесли там, где не ждали. Последним с аэродрома увозили фюзеляж. Уже темнело, и до прихода трейлера возле него оставили часового. Когда вернулись - никого не было. Из кабины исчезла сделанная под довоенную аптечка, а с козырька - зеркало заднего вида вместе с подлинной арматурой.
Когда ВКМК прощался со своим детищем, директор музея заметил, что ДБ-3 следовало бы поставить рядом с Ил-2, судьба которого схожа с историей № 391311. Об Ил-2 его реставраторы собрали архивные материалы, и стенд с ними стоял возле машины. Теперь вот и иркутянам надо бы позаботиться о «своей» машине и дело довести до конца. В Монино как раз приехала съемочная группа тогдашней программы «Служу Советскому Союзу!» на принятие присяги очередной «музейной ротой». Сюда бы и вставить «горячий» материал о новом пополнении музея. Может, кто из телезрителей и вспомнил бы о бомбардировщике, пропавшем перед войной в дальневосточной тайге. Снимать договорились на следующий день, но это было воскресенье, и телевизионщики приезжать передумали.
В понедельник заводчане улетели в Иркутск. По прибытии начались изыскательские работы. Были разосланы запросы в архивы, «братьям-моделистам», отправлена заметка в «Комсомольскую правду». В мае пришел ответ из Подольского архива Министерства обороны: «…установлено в районе Хабаровск, Комсомольск-на-Амуре в период по июль 1941 г. дислоцировались части 53-й авиационной дивизии, полки которой имели на вооружении самолеты ДБ-3… Документов по учету личного состава и материальной части полков и дивизии на хранении не имеется, в связи с чем определить принадлежность самолета не представляется возможным». И далее рекомендовали обратиться в ЦГАСА. Позднее откликнулся и ЦГАСА - мол, ничего не нашли, обращайтесь в Подольск. Но самый потрясающий документ пришел спустя пять месяцев (!) из редакции «Комсомольской правды». Дословно: «Спасибо за внимание к газете. К сожалению, мы не можем опубликовать вашу заметку Редакция уже располагает материалом (?!) на подобную тему. С уважением, редактор отдела пропаганды В.Ларин». В стране набирала обороты перестройка, и «подобной темой», надо полагать, была отечественная история, из которой в то время «Комсомолка» обильно выуживала дежурные сенсации, набирая популярность. Отделу пропаганды в пылу политических разоблачений было не до «старого железа».
Нижеприведенные строки - из той, неопубликованной заметки 1990 г. Она попала в печать только в 1992 г., в последний номер прекратившей существование советской «Авиации и космонавтики» и практически не увидела свет. Строки эти ничуть не потеряли своей актуальности, но теперь звучат, как реквием: «Эта статья - попытка все-таки довести дело до конца. Сейчас со многих документов снят гриф секретности, и, может быть, теперь найдут что-нибудь об этом самолете работники архивов, чуть более увлеченно (или менее равнодушно) относящиеся к своему делу Может, вспомнят что-то ветераны 53-й авиадивизии, служившие на Дальнем Востоке в 1940-1941 гг., и вернется из небытия экипаж ДБ-ЗТ №391311?… Будет ли когда-нибудь у нас аэрокосмический музей, где уникальные экспонаты могли бы содержаться достойно? Проходят годы, вопрос остается открытым, а безжалостное время и нищета наша -материальная и духовная, губят то немногое, что удалось сохранить и восстановить».
