Авиация и космонавтика 2013 01 - [26]
В России появилась авиация. Это стало ясно, когда на окраине Петербурга состоялись авиационные соревнования русских летчиков под названием Всероссийский праздник воздухоплавания. В воззвании, опубликованном Организационным комитетом, говорилось: «Императорский Всероссийский аэроклуб обращается с предложением ко всем русского подданства авиаторам и аэронавтом, имеющим собственные аппараты, принять участие в устраиваемых аэростатических и авиационных состязаниях».
Местом их проведения была выбрана обширная территория в северной части столицы, так называемое Комендантское поле. Здесь, по соседству с Коломяжским ипподромом потребовалось спешно оборудовать аэродром (он стал называться Комендантским), построить трибуны для зрителей, ангары для аэропланов, служебные помещения.
Работы шли безостановочно, и все же поспеть к 5 сентября, как намечалось, не удалось. Всероссийский праздник воздухоплавания открылся на три дня позднее.
Среди участников состязаний были знаменитости, такие, как Михаил Ефимов и Сергей Уточкин, но большинство – малоизвестные, а то и вовсе неизвестные еще авиаторы-новички. Четверо из них – подполковник С.А. Ульянин, капитан Л.М. Мациевич, лейтенант Г.В. Пиотровский и поручик Б.В Матыевич-Мацеевич перед самым началом соревнований возвратились из Франции, где обучались полетам. Юзеф Древницкий участвовал в авиационном празднике вне конкурса, поскольку ему, единственному парашютисту, соревноваться было не с кем.
Предложение поучаствовать в празднике он охотно принял. Ему хотелось побыть рядом с авиаторами и аэропланами, хотелось, чтобы его считали не эквилибристом и воздушным акробатом, а человеком, занимающимся делом, нужным не только воздухоплаванию, но и авиации.
Правда, позже он признавался, что у него были сомнения в успешности авиационного праздника. Однако они оказались напрасными. «С первого же дня я убедился, – писал Древницкий, – что мы, русские, если захотим и захотим сильно, умеем не только что не отстать от «Европы», а способны выдвинуться и на первое место».
Первый русский авиатор Михаил Ефимов
Полеты и публика но Всероссийском празднике воздухоплавания. Рисунок из «Петербургской газеты»
Он и авиатор Уточкин прибыли в Петербург последними, буквально накануне открытия авиационного праздника. Утро первого дня состязаний – пасмурное и ветреное – не обещало ничего хорошего. Однако к четырем часам дня выглянуло солнце, ветер стих, и аэродром ожил. Авиаторы засуетились.
Механики вывели из ангара «Фарман» Михаила Ефимова, первого русского авиатора. Он и открыл Всероссийский праздник воздухоплавания, сделав над аэродромом круг и точно посадив машину.
Поднялся в воздух поручик Е.В. Руднев. Вслед за ним снова взлетел Ефимов. Аэропланы кружились над летным полем на высоте сорока – пятидесяти метров. Вскоре к ним присоединился еще один «Фарман» – капитана Льва Мациевича. Зрители начали считать его круги, но скоро сбились со счета. Сорок четыре минуты летал отважный капитан. А выше всех в этот день поднялся авиатор А.А. Кузминский.
Были моменты, когда в воздухе одновременно находились три, четыре и даже пять аэропланов! Целая стая механических птиц реяла над аэродромом, над трибунами.
Состязания шли своим чередом, и почти каждый день отечественные авиаторы демонстрировали замечательные достижения. Поручик Руднев установил национальный рекорд по продолжительности полета. Он непрерывно находился в воздухе почти два с половиной часа. Он же поразил тем, что первым рискнул улететь к центру Петербурга, обогнуть купол Исаакиевского собора и вернуться на Комендантский аэродром. Что тут началось! Несколько минут на трибунах не смолкали овации и крики «ура!».
Два дня спустя другой военный летчик, лейтенант Пиотровский, перелетел с пассажиром, студентом-политехником Массаиновым из Петербурга в Кронштадт.
Уже на второй день праздника, 9 сентября, Юзеф Древницкий попытался подняться в воздух, но сильный ветер не позволил наполнить шор. Это же повторилось 11 и 12 сентября. Огорченный неудачами, Древницкий попросил разрешения совершить прыжок с «поезда» из огромных змеев. Но они поднимались на высоту, которая была недостаточной для безопасного прыжка, и разрешения Древницкий не получил.
Лишь 14 сентября, на седьмой день авиационных состязаний, под вечер, Юзефу Древницкому удалось, наконец, взлететь и продемонстрировать прыжок с парашютом. «Вот он достиг желанной высоты, – писала газета "Новое время", – оторвался со своим парашютом, сажен сорок пролетел камнем и, распустив зонт, закачался над бездной». Ветер отнес аэронавта за пределы летного поля, где он и опустился в огороды между Коломяжским ипподромом и Черной речкой.
К аэропланам публика стала привыкать. Полеты же Древницкого никого не оставляли равнодушным. «Никакой аэроплан, – писали "Биржевые ведомости" – не дает столь страшного, бьющего по нервам впечатления, как прыжок Древницкого. А вдруг парашют не развернется! Ведь бывали же примеры…».
Авиаторы зарабатывали крупные денежные призы (за продолжительность и высоту полета, за планирующий спуск, за точность посадки). Древницкий, выступавший, как уже было сказано, вне конкурса, получал за каждый прыжок по сто рублей.
