Успех первого полета на Шавли Башко считал недостаточным и настоятельно требовал повторного налета. Такой повторный полет состоялся 6 октября. Когда истек срок полета, корабль не вернулся на аэродром. Все стали волноваться, тем более, что «Киевский» был лучшим кораблем в эскадре, а его экипаж — наиболее опытным и популярным. Лишь в S часов вечера получили телефонограмму из штаба армии, что в районе местечка О лай упала огромная машина. Это был корабль Башко. Только успели получить это сообщение, как услышали шум моторов корабля, и «Киевский» благополучно сел. Всему экипажу в офицерском собрании была устроена торжественная встреча.
Когда страсти улеглись, Башко рассказал, что произошло с ними. Сначала полет проходил нормально. За час полета набрали высоту 3200 м, пролетели Митаву, как вдруг, не долетая Бауска, стали чихать и давать перебои все четыре мотора. Два левых остановились. Пришлось развернуться на обратный курс и планировать. Вскоре выяснилось, что оба отстойника замерзли, в них скопилась вода из-за плохой фильтрации бензина, и она замерзла. Правые моторы работали с перебоями. Пытались отогревать левый отстойник, но тщетно. Пришлось спустить воду из левых моторов. Лететь предстояло около 60 км, высота уменьшалась довольно быстро и, чтобы удержать аппарат, пришлось сбросить бомбы, слить половину бензина, выбросить запас патронов и даже пулеметы, фотоаппарат, инструменты и запчасти к моторам. Наконец выбросили все, что можно было отвинтить или отвязать. В самый критический момент, когда все были готовы к вынужденной посадке в тылу противника, показались окопы. К позициям подошли на высоте 450 м. В этот момент удалось согреть отстойник, и моторы заработали, но это продолжалось всего несколько минут. Когда корабль был над немецкими окопами, моторы остановились. Была слышна ружейная стрельба по нашему кораблю. Вдруг моторы снова заработали, и самолет развернуло налево. С трудом перетянули рощицу на высоте 20 м и сели на небольшой лужок. Самолет был окружен сибирскими стрелками, которые приняли их за немцев. Недоразумение было улажено, и пехота оказала помощь: принесли воды, перетащили корабль на 100 м к месту старта. Лишь к 4 часам вечера все было готово для взлета. Минут 20 провозились с моторами и, благополучно взлетев, вернулись на свой аэродром.
Немецкое командование было раздражено дерзкими налетами «Муромцев», и в ночь на 7 октября выслало «Цеппелин» для уничтожения базы кораблей. Однако ночь была темная, огней не зажигали, и противник цели не нашел, сбросил бомбы в госпиталь на станции Легат.
Для отражения подобных налетов прибыл взвод прожектористов, было решено устроить ложный аэродром в 5-ти верстах за железной дорогой. Это изобретение не пришлось применить из-за окончательно испортившейся погоды.
К середине октября погода несколько улучшилась, и 15 октября Алехнович решил лететь. Набрав 10 пудов мелких осколочных бомб, он вылетел около 10 часов утра. Через 40 минут он был над батареей противника и сбросил первую серию бомб. Потом, найдя следующую батарею, сбросил на нее очередную серию бомб. Так он бомбил 4 батареи и не заметил приближения фронта с низкой облачностью. Сбросив куда попало оставшиеся бомбы, он хотел пробить облачность резким снижением, земля показалась лишь на высоте 200 м. Выбрав место посадки, Алехнович удачно посадил корабль. Однако для взлета надо было развернуть корабль, что сделать только силами экипажа было невозможно. Пришлось пойти по окружающим деревням, народ удалось собрать, но уже стемнело, и было решено ночевать, изредка прогревая моторы. В это время над аэродромом была нормальная погода, которая вскоре испортилась, и пошел снег. Алехновича к 12 часам не было, стали рассылать телеграммы по штабам войсковых соединений, но до вечера ответа не было.
Утром решили начать поиски силами второго и четвертого кораблей. Однако вылететь не могли, так как облачность была на высоте 100 м. К 10 часам она поднялась до 2000 м, и Панкратьев решил лететь, но в это время появился корабль Алехновича.
Так благополучно завершилась эта неприятная история. Погода испортилась окончательно, и отряд был обречен на бездействие. Вынужденный простой использовали для подготовки стрелков из мотористов, а при малейшем улучшении погоды проводили тренировочные полеты. В тех редких случаях, когда высота облачности достигала 200 м и выше, корабли вылетали на бомбардировку вражеской артиллерии. Немцы несли большие потери в результате этих налетов и применили организацию ложных батарей. Кроме того они прекращали стрельбу при приближении нашего корабля, чем основательно затрудняли поиск. В результате много бомб сбрасывалось бесцельно. Тогда артиллерийские офицеры эскадры связались со своими коллегами на позициях и попросили засекать расположение немецких батарей. В первый же полет и немцы перешли к системе кочующих батарей. В первый же полет с такой картой батареи были разгромлены и немцы перешли к системе кочующих батарей.
Зимой 1915 года наступил перерыв в полетах, Нижевский и Алехнович были отозваны в Псков для обучения прибывающего летного состава. Башко и Панкратьев приказом по эскадре были переведены на юго-западный фронт 26-го декабря После их отправки погода в Зеговольде окончательно испортилась, пошел снег. 2-го января 1916 г. начался шквальный ветер, и начало рвать палатки. Командир отряда приказал снять палатки и разворачивать корабли против ветра хвостами. Снегу было уже столько, что для работы приходилось объединять команды нескольких кораблей и постепенно разворачивать корабли один за другим.
