Эта группа конструкторов была очень недовольна решением Технической комиссии ГВТУ под руководством профессора Кирпичникова, в котором она высказалась против предоставления инженеру Слесареву государственной денежной помощи в размере 100 тысяч рублей (профессор Кирпичников доказал, что корабль слишком перегружен и рассчитан по завышенным коэффициентам).
В конце 1915 года постройка «Святогора» закончилась, и нужно было испытать его в полете. Для испытания «Святогора» Слесарев обратился к Начальнику Эскадры с просьбой прислать опытного летчика, летавшего на тяжелых аэропланах. Генерал послал капитана Горшкова, имевшего к тому времени уже с десяток боевых полетов. Горшков приехал в Москву и явился к Слесареву в ангар, который находился на Ходынском поле. Поговорив со Слесаревым, он осмотрел корабль, при нем опробовали моторы, и условился об испытании, К назначенному сроку все было готово. В корабль вошли Горшков, Слесарев, механик и моторист. Моторы заработали и Горшков повел машину. Сделав безуспешно четыре пробега (против ветра и по ветру) и не сумев не только оторвать корабль от земли, но даже подпрыгнуть, Горшков подвел машину к ангару, выключил моторы, вышел и, по своей прямоте и резкости, заявил Слесареву: «Ваша Корова не полетит», простился и уехал в Яблонну. Дальнейшая судьба «Святогора» общеизвестна.
Это случилось 21 января 1915 г. В то время, как было сказано выше, всей легкой авиацией командовал Великий князь Александр Михайлович. Он был очень недоволен, что Эскадра организована без его участия и была подчинена не ему, а дежурному генералу Ставки Верховного Главнокомандующего. Получая от Руднева донесения о непригодности «Муромцев» для боевой работы, он настойчиво требовал ликвидации Эскадры, отнимавшей у легкой авиации лучших летчиков и многочисленный технический персонал. Наконец, он добился, что в Ставке принципиально был решен вопрос о ликвидации «Муромцев» и аннулировании заказов на постройку таковых. Великий князь был уверен в блестящих качествах строящегося «Святогора», которые сулили крупные «специалисты». Судьба Эскадры висела на волоске. В этот момент и приехал в Яблонну Великий князь «знакомиться» с Эскадрой. Обратившись к Начальнику Эскадры, он просил показать ему Корабли и сказал, что ожидает боевой работы, как только позволят обстоятельства. Под конец осмотра Кораблей князь просил Шидловского собрать летный состав, с которым он хочет познакомиться. Генерал распорядился собрать летный состав, а сам удалился. Когда все мы собрались, дежурный доложил Великому князю, что весь летный состав собран. Великий князь, войдя в комнату, поздоровался и сказал: «Мне вас жалко. Вы молодые люди, лучшие летчики нашей авиации и вы лишены возможности отличиться, получить чины и ордена. Война не бывает каждый день, и вы просидите в тылу без всякой пользы. Я предлагаю вам переходить ко мне в легкую авиацию. Я вам гарантирую назначение командирами отрядов, где вы сможете проявить все свои таланты. Для этого сегодня вечером подавайте мне докладные записки с просьбой о переводе в легкую авиацию. До утра останется здесь мой адъютант, можете ему передавать докладные записки». Попрощался и уехал. Каково же было состояние Великого князя, когда ни он, ни его адъютант не получили ни одной записки.
Я настолько был возмущен этой речью, что помню ее почти дословно и, по всей вероятности, никогда не забуду. К чести нашего летного состава нужно сказать, что он блестяще выдержал искушение. Несмотря на панические слухи о качестве Кораблей, сманивание со стороны такой крупной фигуры, как Великий князь, никто даже не дрогнул. Только один командир 1-го Корабля Руднев, несмотря на самые благоприятные условия для боевой работы, не оценил обстановки, смалодушничал и, вместо легкого заработка «чинов и орденов» добился позорного конца. Поведение Руднева было весьма странным: оба Корабля 1-й и 2-й были сданы заводом военному приемщику, и Корабли с полной нагрузкой по 80 пудов должны были за 1 час взять высоту 2000 м, иначе Корабль не принимался и не оплачивался. Руднев участвовал в приемо-сдаточном полете, и с его стороны возражений не было. Когда он вылетел на фронт, то сразу начались самые невероятные явления. По его докладу, он встретил сильный встречный ветер и за три часа полета смог долететь только до г. Луги, т. е. скорость ветра должна была быть около 95 верст в час — ураган особой силы. Не долетая Белостока, его обстреляли ополченцы, и после этого Руднев несколько месяцев чинился. На требование штаба дивизии произвести разведку он заявил, что Корабль не поднимается на боевую высоту вследствие плохой конструкции, и он эту разведку произвести не может. Донося Великому князю о чрезмерной перегрузке Корабля, Руднев, по распоряжению Великого князя, всячески облегчал Корабль (вплоть до снятия пулеметной установки), и все же выше 1300 м он взять не мог.
Перечислять все фокусы Руднева просто не стоит, но нужно заметить, что боязнь боевого полета он заменял ссылками на крупные недостатки «Муромца». Великий князь пользовался его донесениями, на их основании плел свои интриги, и к февралю 1915 года судьба Эскадры почти была решена.
