Августовский рассвет - [46]

Например, в связи с переходом Сфата к немцам лейтенант сочинил историю, в которую никто, кроме Белдие, не поверил бы. Лейтенант сказал капралу, что Сфат вовсе не дезертировал, а перешел к немцам со специальным строго секретным заданием, столь секретным, что его намеренно объявили дезертиром, чтобы не вызвать никаких подозрений. В чем состояло это задание, лейтенант якобы не имел права раскрыть. Но поскольку он считал, что капрал умеет хранить тайну, то в знак доверия все же раскрыл суть задания Сфата: тот должен был установить связь с гитлеровским полковником, который, поняв, что немцы проиграли войну, решил сдаться вместе со своим полком. Он, Белдие, сознавал, конечно, важность задания Сфата и понимал, что, если он не будет держать язык за зубами, это плохо кончится.

Разумеется, лейтенант был убежден, что такое никогда не случится. Тем более что Белдие во всем этом деле отводилась важная роль. А то, что эта роль поручена именно Белдие, а не кому-нибудь другому, было самым лучшим доказательством доверия, которым он пользуется. Ведь от него зависел успех миссии Сфата. Конкретно его задание заключалось в том, чтобы он в определенный час находился на посту, встретил Сфата и проводил его к лейтенанту, а затем облегчил его переход назад к немцам. Само собой разумеется, приход и уход Сфата надо было держать в самом строжайшем секрете. Если капрал сумеет сделать все как следует, то помимо награды получит еще и отпуск не меньше, чем на месяц. Если же он не сохранит тайну, то не только не получит награды и отпуска, но его могут расстрелять.

Обладая таким важным секретом, Белдие очень удивился, когда Андрей Чуря сказал ему, что лейтенант посылает его с пакетом в полк. И именно в эту ночь, когда он должен встретить Сфата! Значит, кто-то другой будет часовым вместо него? Но кто же? Ведь не будет же часовым сам лейтенант. Мысль, что лейтенант предпочел ему кого-то другого, наполнила его завистью. Почему кто-то другой, а не он? В конечном счете он же не разболтал вверенный ему секрет! Разве лейтенант сомневается в нем? Он выполнял и более трудные задания. Откуда такое недоверие? Но больше всего капрала удручало, что он уже не получит отпуска.

А может, он зря волнуется? Может, в последний момент возвращение Сфата было отложено? В любом случае он должен услышать правду из уст лейтенанта.

«Отнесу на полчаса позже, не велика беда! Пусть господин лейтенант мне устроит взбучку, зато по крайней мере я буду знать, могу ли надеяться на отпуск».

Войдя в укрытие, капрал увидел обоих офицеров одетыми, готовыми в путь и сразу понял, что Андрей Чуря его провел.

— Здравия желаю!

— Что тебе здесь нужно? — тихо, чтобы не разбудить Марина, спросил лейтенант.

Белдие рассказал все, что с ним приключилось. И по мере того, как он рассказывал, лицо лейтенанта становилось все бледнее. Майор, напротив, продолжал сохранять спокойствие, только чаще и глубже стал затягиваться сигаретой.

Когда Белдие замолчал, лейтенант Бобоча вопросительно взглянул на майора.

— Действительно, поведение Чури по меньшей мере любопытно. Пошли-ка за ним Марина. Будем надеяться, что у меня не появится сожалений по поводу того, что я не принял твоего предложения отделаться от этого товарища любым способом.

Но спокойствие майора не остановило лейтенанта. Охваченный паникой, он бросился будить ординарца. Увидев, что тот безмятежно спит, скрестив руки на груди, лейтенант разъярился:

— Смотри, как спит, чертова бестия! Будто его ничто не касается! — И он, который всегда сдерживал себя, теперь, разъяренный, ударил ординарца носком сапога под ребро: — Дрыхнешь, чтоб ты сдох! Вставай!

Марин вскочил, растерянный, напуганный, ничего не понимая.

— Задремал чуток, господин лейтенант…

— Ничего себе чуток! Целый час, а то и два дрыхнешь беспробудно. Давай двигайся побыстрее и приведи сюда сержанта Чурю. И немедленно!

Напуганный гневом лейтенанта, Марин только и думал, как бы побыстрее исчезнуть из укрытия. Он искал Андрея Чурю везде, где его можно было найти, но бесполезно. Он разбудил несколько человек, но никто не мог сказать, куда исчез сержант. В конце концов он был вынужден вернуться в укрытие.

— Господин лейтенант, я не нашел его. Везде искал.

— Как это не нашел?! Что он, сквозь землю провалился? Тогда из-под земли достань и приведи его сюда! Слышал? Что стоишь, идиот? Марш, иначе я тебя изничтожу! Белдие, и ты иди ищи сержанта.

Лейтенант Бобоча потерял от паники самообладание. Он вел себя здесь точно так же, как когда-то, до начала войны, в казарме, когда он избивал солдат так, что те или попадали в госпиталь, или дезертировали.

Белдие, тоже напуганный приступом ярости лейтенанта, бросился вслед за Марином.

— Белдие, останься здесь! — остановил его майор, потом повернулся к лейтенанту: — Пока я не знаю, чего нам следует ожидать, лучше, если он останется здесь, с нами.

— А что вы предполагаете, господин майор?

— Пока ничего не хочу предполагать. Ожидаю твоего Чурю.

— А если его не найдут?

— А сколько времени теперь?

— Час без четверти.

— Тогда, может быть, Чуря еще не исчез.

— Что значит «еще не исчез»? — спросил лейтенант с недоумением.